Крепость живых
Шрифт:
Рассовываю оставшиеся латунные цилиндры патронов по карманам, снаряженный второй магазин. Карманы непривычно расположены, надо привыкать побыстрее, а то лопухнешься в неподходящий момент.
Теперь куда-то надо деть дурацкую уже «хауду». В боковой карман рюкзака. Хотя интересно: а дробью, скажем, мельчайшей из нее можно палить? По тем же крысам ожившим? Надо бы попробовать. Действуя по принципу «дайте, тетенька, водички попить, а то так жрать охота, что и переночевать негде и не с кем», задаю эти вопросы. С выражением на лице «семь бед – один ответ» Николаич отсыпает десяток гильз, пачку капсюлей, чуток мелкой дроби и пачку пороха.
– Экспериментировать
Обмениваемся номерами телефонов. Все, двигаемся. Дверь за нами запирается, и я вижу, как опускается штора на окне. На двери табличка «Переучет»…
Идти неудобно, кулацкий обрез за пазухой, всунутый стволом в кармашек для мобилы, и непривычная одежда. И неразношенные ботинки… Что удивительно, движение на улице совершенно обычное, совершенно обычные прохожие, словно в нескольких сотнях метров и не творится чертовщина. Или как можно назвать районный апокалипсис.
Так, теперь, по планам Сан Саныча, идет еда…
Виктор отзвонился Ирке еще по дороге. Она не подкачала – верная боевая подруга – и стояла уже на улице, ожидая его. Закинув в УАЗ пару здоровенных рюкзаков с тщательно отобранным для «ухода» имуществом и поцеловавшись с Иркой, прыгнувшей на свое законное переднее место пассажира, Виктор погнал машину из города.
На улицах было спокойно, и если бы не его авторитет и привычка Ирки повиноваться безукоризненно, то, скорее всего, посыпалась бы куча глупых женских вопросов. Но тут подруга сидела и внимательно слушала все, что он рассказывал. Она и сама обратила внимание, что милиции на улицах было чересчур много.
Мало бы нашлось сейчас людей, которые были рады наступающему БП. А вот Виктор – несмотря на хмурый вид и приличествующее случаю мрачное лицо – был искренне в глубине души рад.
Он чувствовал себя немножко избранным, немножко особенным и уж точно самым умным. Взгляд, скользивший по пешеходам и другим лохам, ехавшим в машинах рядом, явно имел оттенок превосходства. Он – знал. А они очень скоро должны были в ужасе глупо и жалко передохнуть. В самой глубине сознания Виктор всегда страшно боялся одного – подготавливаясь всю жизнь к этому самому БП, положив на это массу сил, средств и отказавшись ради спасения от очень многого, – боялся, что все это будет зря. Что все усилия даром и жизнь псу под хвост. Что напрасны были ограничения и зря отказывался от многих вкусностей жизни. Да та же Ирка – великолепный партнер и спутник в лесной жизни – отнюдь не была ни умницей, ни красавицей. Она была функциональна, как автомат Калашникова, и отлично подходила для роли Пятницы в предполагавшейся Робинзонаде. Но и только. Как женщина она и впрямь скорее походила на мужика Пятницу…
Теперь надо было добраться до той глухомани, где он заботливо годами создавал себе убежище – замаскированный бункер, склады с едой, топливом и всем прочим, что даст возможность с комфортом выжить в то время, когда все остальное человечество бесславно будет погибать в корчах.
Это был звездный час Виктора, и он старался запомнить каждый момент. Правда, он не рассчитывал на такой экзотичный конец человечества, скорее ждал чего-то более примитивного типа ядерных ударов, но так даже было лучше. Людей не станет, а все блага цивилизации достанутся им с Иркой. Неплохо быть наследниками у всего человечества.
Впрочем, не таким уж все было обычным – на выезде из города поток машин был куда как больше, чем обычно, причем легковушки
Пост ГИБДД проскочили без задержки, хотя «проскочили» – неверно сказано, поток машин еле полз. Но во всяком случае, суетившиеся гибэдэдэшники на УАЗ не обратили внимания. Заправившись под завязку и набрав в запас три канистры, Виктор двинулся в экономном режиме к себе в убежище. Пару часов все шло нормально, но потом Ирка первой заметила непорядок.
Впереди явно творилось что-то неладное. Пришлось тормозить – пробка была солидной. Высунувшись из машины, Виктор разглядел впереди стоящий поперек практически всей дороги дальнобой – фуру синего цвета. За нею торчало что-то грязно-белого цвета – похожее на другую фуру. Только сильно мятую и лежащую на боку.
Открыл дверцу и высунулся, встав столбиком, как сторожевой суслик, – впереди были беготня и крики. Спокойно сел обратно, вывернулся через двойную на встречку, тоже блокированную – отметил бегающих на месте аварии людей, там была какая-то зеленая куча металлолома на обочине и весь асфальт замусорен какими-то огрызками и обломками. Впрочем, место серьезной аварии всегда становится похожим на помойку.
– Объедем по проселку, тут точно надолго встали, – сказал Витя спутнице.
– А что там, как считаешь?
– Да какой-то дурень выехал на встречку. Сейчас же развелось уродов с купленными правами. Мозгов нет, а нога сильная – на газ давить. Вот и давят… пожалуйста – и собрались. А так как явно покойнички должны при этом быть, значит, тут сейчас проблем не оберешься.
Трассу Виктор знал хорошо и потому, отъехав немного назад, опять развернулся через двойную перед мордой тормознувшей «мазды» и скатился на дорожку, которая шла вдоль полей – что там растили, он не уточнял, но рассчитывал объехать пробку по этой рокаде.
Так и вышло, и через полтора километра его УАЗ выскочил на совершенно пустую трассу. Посмотрев назад, Виктор убедился, что там пробка достойная – перекрыто движение в обе стороны, и кроме двух фур и мятой зеленой жестянки покалечилось еще с пяток автомобилей. Усмехнувшись своей догадливости, Витя притопил педаль газа. Встречная полоса была забита машинами уже точно на пару километров, и пробка становилась все больше.
– Видишь, дурень на зеленой банке вылетел на встречку, воткнулся в белую фуру, ту закинуло, и она цапнулась с синей. А остальные не успели тормознуть, придурки. Пара-тройка дохляков сразу да покалеченных не меньше; если башка не совсем в кашу, значит, могли обернуться – среди этих зевак явно гуманисты нашлись, лекаря, понимаешь, спасители человечества. Ну а теперь там все стоят кучей, хрен выедешь, да еще, если с зомби в толпе, – укушенных будет…
Километров через двадцать Витя засек притаившийся на съезде с трассы раскрашенный гибэдэдэшный автомобиль и двух доителей при нем. Местечко для доения было известное – как раз на выезде из деревушки, чуток не доезжая до знака, сообщающего о том, что вы изволите покинуть населенный пункт с перечеркнутым названием этого замухристого пункта. Ясен хрен, многие пролетали ее со свистом, эту сраную деревушку, и тут же попадали на сеанс машинного доения.
Ментов Витя не любил вообще. Любых. И потому мысль, пришедшая ему в голову, не вызвала никакого возражения или сомнений.