Крепостная маркиза
Шрифт:
— Неужели у тебя никогда не было никакой мечты, которую можно было бы осуществить с помощью денег?
— С помощью денег — нет, но мне всегда хотелось иметь добрую госпожу, которая хоть чуточку… жалела бы меня и не давала умереть с голоду… А в самых смелых мечтах я видела, как эта добрая женщина дарит мне свое платье, которое больше не носит и не любит, как она терпит меня возле себя, поручает какие-нибудь важные дела… — Мари замолчала, как будто с удивлением прислушиваясь к себе. — Сегодня я много говорю. Мадемуазель… княжна подумает, что Мари болтушка. Матушка Жюстина говорила: «Молчи,
— Да, кое в чем она была права, — усмехнулась Соня. — Но один из моих учителей говорил, что ежели человек захочет, он может добиться на первый взгляд невозможного. Вот, например, был в древности один оратор, который отличался не слишком внятной речью. Вернее, с такой речью он не мог быть оратором. И что, ты думаешь, он сделал? Стал учиться говорить. Он приходил на берег моря, брал в рот камешки и с ними произносил свои речи.
— Перед кем? — затаив дыхание, спросила ее Мари.
— Наверное, перед чайками, которые летали над ним. Или перед самим морем, которое молча ему внимало. Неважно. Он добивался ясных и четких звуков, и добился. Стал самым блестящим оратором современности.
— Наверное, он был красив, — тяжело вздохнула Мари.
— Почему ты так решила? — удивилась Соня.
— Кто бы тогда стал его слушать!
23
Решение пришло неожиданно. Скорее всего, бедная Сонина голова, которая усиленно работала, искала выход из положения, в котором княжна оказалась, . наткнулась на него как на лежащее на поверхности.
Соне нужен был помощник — или помощница, — и судьба предложила ей Мари. Теперь, похоже, даже без участия самой Сони в ее голове вершилась работа — оценивались доводы «за» и «против».
Преданна? Интуиция подсказывала: немного внимания со стороны княжны, и Мари станет служить ей не за страх, а за совесть.
Сможет ли новая служанка охранять ее, оберегать от опасностей? Скорее всего, да, хотя пока Соня и не знала, какие навыки Мари помогут ей в этом. Девушка сильна, проворна, может, даже жестока несколько больше меры. Но сумеет она противостоять, например, мужчине? Сумел же Флоримон де Баррас посадить ее на привязь. Мари не оказывала ему сопротивления, поскольку он был ее хозяином? Это надо уточнить.
Далее. Обслуживать Софью она сможет — и вправду, руки у нее проворные, умелые. Но если понадобится отправить ее куда-нибудь с поручением…
Всякий скажет: что за монстра завела себе русская княжна?
Держать Мари в замке и на люди не выпускать?
Тогда придется Соне нанимать еще одного человека, а у нее тайна такого рода, о которой чем меньше людей знает, тем лучше.
Вот тут-то Соня и вспомнила о хирурге — знакомце доктора Паклена по имени Жан Шастейль. Потому первое, что она сделала, — послала Шарля с запиской к доктору: не мог бы тот договориться с врачом, которому прочил мировую славу, чтобы хирург принял княжну по важному делу.
Шарль привез ответ: «Вопрос решен. Завтра приезжайте к моему дому, после чего мы все вместе поедем к Жану». Кажется, доктор был заинтригован и тоже собирался присутствовать при встрече княжны со своим другом.
Впрочем, Соня не возражала.
Она нашла Мари развешивающей ее платья — Вивиан, кажется, собиралась это сделать, но так и не нашла времени. У нее оказались более важные дела, чем уход за госпожой, которая, по ее планам, не должна была зажиться на этом свете. Ах да, не Вивиан — Марсель Лависс. Впрочем, имеет ли нынче значение ее имя? Соня отчего-то подумала с усмешкой, что Вивиан против Мари никак бы не сдюжила — псевдовнучка маркиза куда слабее физически, чем бывшая воспитанница приюта.
Бог с нею, с отравительницей. Сейчас ею — вернее, ее поисками — занимается лейтенант Блесси, и отчего-то Соня была уверена в том, что Марсель Лависс не сможет долго от него прятаться.
Итак, княжна нашла свою новую служанку за работой и торжественно произнесла:
— Мари!
Та вздрогнула и замерла с очередным шитьем в руках.
— Мари, завтра мы с тобой пойдем к врачу.
— К врачу? — совсем неразборчиво забормотала та. — Но ведь я здорова. Зачем?
— Скажи, — вопросом на вопрос ответила Соня, — а ты хотела бы стать красивой? — И тут же поправилась:
— Пусть и не совсем красивой, а хотя бы просто хорошенькой?
— Но это невозможно! С семи лет — а может, и раньше — я не верю в сказки.
— А если бы было возможно?
— Я отдала бы за это полжизни, — твердо сказала Мари.
— Не хочу тебе ничего обещать. Просто доверься мне. Завтра мы пойдем к одному человеку, про которого говорят, что он волшебник.
— Волшебник?
Ну никак Соня не приучится говорить со слугами! Далеко не всем людям доступна иносказательность, не все понимают намеки. «Уж определились бы вы раз и навсегда, ваше сиятельство, как се вести», — сказал Соне с упреком ее внутренний голос.
— Его так зовут, потому что он своим хирургическим ножом творит чудеса.
— Он режет людей?
Соня вздохнула: ну вот, опять она неверно выразилась. О господи, ну как ей все объяснить?
— Не режет, а всего лишь исправляет ошибки, которые порой допускает всевышний…
— Он соперничает с богом?
— Мари, если ты боишься, больше я не стану говорить с тобой об этом.
— Нет, я только хочу понять, как можно создавать красоту с помощью ножа, — жалобно проговорила Мари.
— Давай не будем заранее волноваться. Может, доктор Шастейль скажет нам с тобой, что ничего с твоим лицом сделать и нельзя, а ты будешь зря надеяться… Но тебе нужно получше одеться. Подбери для себя что-нибудь из моих вещей.
Мари замялась.
— Ваше сиятельство, у вас у самой так мало платьев.
— Ты права. Но это ничего, съездим к доктору, потом займемся моим гардеробом.
— Тогда вы не позволите мне взять платье из сундука?
— Из какого сундука?
— Из такого большого, кованого. Он стоит в соседней с моей комнате.
— А платья в нем еще не истлели? Они же давно вышли из моды.
— Матушка Жюстина говорила, что новое — это всего лишь забытое старое.
— Хорошо, разрешаю тебе залезть в любой сундук, который встретится тебе в этом замке.