Крепостная маркиза
Шрифт:
Соня усмехнулась. Она пытается хотя бы за глаза новоявленного графа уязвить, в то время как сама пропустила так много в своем образовании. Если представить ее знания в литературе, не говоря уже о других науках; в виде некоего полотна, оно окажется все в дырках — пробелах невежества.
Как, ты прошла? А я не поднял глаз;
Не видел я, когда ты возвратилась.
Потерянный, невозвратимый час!
Иль
Но я могу утешиться пока,
И ты меня охотно оправдаешь.
Ты — предо мной, когда ты далека,
Когда вблизи — от взора ускользаешь.
Время за чтением пролетело незаметно. Когда Соня пришла в себя, ей показалось, что она слышит голоса. А потом и вправду дверь в библиотеку открылась. На пороге показался все так же, как в начале ее визита, разодетый граф, словно совсем недавно он не занимался многотрудным делом хирурга.
Соня поспешно вскочила — собственно, а вскакивать-то было зачем? — и спросила его:
— Ну, как все прошло?
— Великолепно!
— Я могу пройти к Мари?
— Нет. Она спит. Мне пришлось дать ей двойную дозу опия — любое терпение имеет свои пределы.
Хотя такой мужественной женщины я еще не встречал. Как она к вам попала? Вы знаете, кто ее родители?
— К своему стыду, я даже не знаю ее фамилию.
Мне известно лишь, что девушка — сирота, воспитывалась в приюте при каком-то монастыре. Люди ее не слишком любили…
— Я догадался. Что поделаешь, человек так устроен: на красоту ему нравится смотреть куда больше, чем на уродство…
Он сел в кресло напротив Сони.
— А где доктор Поклен? — спросила она.
— Он очень хотел посмотреть на то, что я буду делать, но до конца не смог остаться — ему надо было непременно поехать к своей больной. Поклен передал вам свои извинения и обещал завтра заехать…
Шастейль помолчал, глядя ей в глаза.
— Простите, — спохватилась Соня, — я должна с вами расплатиться, только вот как вы посмотрите на такую форму оплаты…
Собираясь ехать к врачу, Соня заглянула в свой кошель, где лежали деньги, оставшиеся от продажи ее последнего перстня. Денег било вовсе не так много, как она думала, и тогда Соня решила… А почему бы ей не попробовать расплатиться с доктором тем, что у нее имеется в таком изобилии?
Правда, в любом случае стоимости золотого слитка хватило бы не на одну операцию, да и рискованно было незнакомому человеку предлагать то, что законные власти уж точно бы не одобрили. Но с тех пор, как Соня увидела Жана Шастейля, как поговорила с ним, услышала, как откровенно признается он в покупке титула и своем отнюдь не высоком происхождении, она поняла: к нему с золотым слитком обращаться можно.
Она вынула из сумки слиток и подала хирургу.
— Как вы посмотрите на это?
— Он золотой?
— Конечно. Неужели вы могли подумать, будто я предложу вам
Шастейль ничего не ответил, а только покрутил слиток в руках. Соня вдруг испугалась. Сейчас он возмутится. Скажет: за кого вы меня принимаете?! Пригрозит полицией. Выгонит прочь. Пристыдит… В общем, она уже начала рисовать себе самые мрачные картины ожидающего ее будущего.
Он же вдруг сказал:
— А у вас есть еще такие слитки?
25
Сердце Сони зачастило от волнения: слишком неожиданным был отклик хирурга. Она думала, что граф — надо все же спросить, как величать его по титулу! — по крайней мере, удивится. Может, испугается. Но чтобы поинтересоваться, есть ли у нее еще слитки?
От неожиданности она, наверное, промедлила дольше обычного, так что он понимающе кивнул:
— Значит, есть.
— С чего вы взяли? — слабо запротестовала Соня. — Кстати (нет, это было вовсе не кстати!), как вас теперь величать по вашему титулу?
— Если мы станем друзьями, можете звать меня просто Жаном.
— А если не станем?
— Тогда будете звать меня граф де Вассе.
— Договорились, — сказала Соня.
— Но лучше нам все же стать друзьями.
Надо же, он продолжает настаивать… Соня с подозрением вслушалась в его слова: не звучит ли в них угроза? Но нет, граф смотрел на нее о ожиданием, и только.
— Вы еще пока не осознали, — пояснил он почти отеческим тоном, — что мы нужны друг другу. Для нашего высшего общества в вас есть недостаток — вы иностранка. Во мне — происхождение, которого не купишь. Но с другой стороны, ваш род, как я понял, настолько древний, что никто не сможет усомниться в вашей аристократичности, а я, как вы правильно заметили, буду всегда нужен, ибо умею делать то, что из моих коллег никто не умеет.
— Никто? — лукаво уточнила Соня.
— Никто, — твердо сказал он. И усмехнулся:
— А с золотом я, конечно, поторопился. То есть сразу кинулся выяснять, могу ли я рассчитывать… купить у вас еще несколько штук. Но я хорошо заплачу. Подумайте. Пока же пойдемте в мой кабинет, я верну вам часть, оставшуюся от вашего вклада в мой труд. Пока мы не друзья, будем продолжать отношения врача и…
О я чуть было не сказал «пациентки»… К счастью, судя по вашему румянцу и живому блеску глаз, надобность в моих врачебных услугах возникнет у вас не скоро.
— Прикажите отнести туда же ваше чудесное вино. Увлекшись чтением стихов Гете, я, кажется, забыла обо всем.
Граф подал ей руку и повел куда-то длинным, но хорошо освещенным коридором.
— Вы — удивительная женщина, — сказал граф, слегка пожимая ей руку.
— Потому что умею читать? — Соня повернула к нему смеющееся лицо.
— Вы тонко шутите, у вас веселые глаза, и, главное, вы умны, хотя некоторые считают, что красивая женщина непременно должна быть глупой.
— Можно подумать, вы влюбились в меня с первого взгляда, так охотно вы расписываете мои добродетели, — проговорила Соня, всегда чувствовавшая себя не очень уютно, когда ей в глаза говорили комплименты.