Крещение пулей
Шрифт:
– Ну почему же никто, Анфиса? – улыбнулся Корней, вставая со стола и направляясь к окну. Став рядом с Анфисой и по-дружески приобняв ее за плечо, он продекламировал: – «Мне и рубля не накопили строчки, краснодеревщики не слали мебель на дом, и кроме свежевымытой сорочки, сказать по совести, мне ничего не надо…» Вот тебе, пожалуйста, навскидку думы о вредностях материальных благ от Маяковского… Но сермяжная правда заключается в том, что все это не более чем агитка и пропаганда. Сочиняя эти строки, Маяковский передвигался по нищей Москве на персональном шикарном лимузине с
– И как он закончил? – посмотрела на Корнея Анфиса.
– Закончил Маяковский, конечно, печально, – кивнул Корней. – Но это не меняет дела. Нынешние проповедники умеренности также передвигаются исключительно на шикарных автомобилях с персональными водителями. Не веришь – загляни на задний двор любой московской церкви…
– Так отец Вениамин об этом и говорил Стаховскому, Корней!
– И что от его слов изменилось? Посмотри за окно, – кивнул Фалютин на битком забитый дорогими авто проспект. – Миром правят деньги! Так было, есть и будет всегда. И никакие слова это не изменят. Как и то, что разглагольствовать о пользе бедности и воздержания всегда будут только сытые и откормленные. Я тебя убедил? – с улыбкой покосился он на Анфису.
– Нет.
– Аргументируй, – кивнул Корней.
– Ты сказал, что от слов Вениамина ничего не изменилось. Но это не так. Стаховский, который хотел вбухать несколько миллионов, а может, и десятков миллионов долларов в церковь своего имени, теперь не будет этого делать. А потратит эти деньги на что-то действительно нужное людям. И я тоже от слов Вениамина изменилась, верно?..
27. Украина, Чернигов
– Ну, за нас, за мужиков! – сказал Андрий.
– А ты не спешишь, Витек? – спросил Толян, поскольку Хомив набулькал в стаканы водки грамм по двести, не меньше. – Может, попридержать коней?
– Мне надо, Толян! – приложил к груди левую руку Андрий. – А ты как хочешь… Потом, если что, я сбегаю за добавкой. У меня с собой еще полтинник, так что на бутылку по-любому хватит.
– Ну, тогда давай! – махнул рукой Толян.
Они чокнулись и выпили. Андрий потянулся к купленной по дороге нехитрой закуси. Толян взял стакан с колой и запил. Андрий выцедил свою колу, потом долил «запивона» в оба стакана.
Толян закурил, поднялся, прошел в угол комнаты и включил падавший-перепадавший приемник. Тот в первый момент на это никак не отреагировал. Тогда Толян приподнял его и стукнул о тумбочку, на которой приемник стоял. И тот «ожил». Из дребезжащего динамика комнату заполонил хриплый голос какого-то шансонье. Толян удовлетворенно кивнул и, дважды затянувшись, даже вроде как попытался подпевать. Впрочем, уже несколько секунд спустя он вернулся к столу и присел.
– Ну что, Витек? Еще по чуть-чуть?
– Можно, – сказал Андрий.
Толян разлил по стаканам остатки водки и покачал головой:
– Надо за второй бежать.
– Сбегаем, Толян! Давай…
Они снова чокнулись. Выпив, Андрий
В первый момент Толян испытал возбуждение, теперь же реакция сменилась расслабленностью. Затушив окурок, он опустил голову на руку и расслабленно улыбнулся. Андрий потянулся за сигаретами. Когда он закурил, Толян уже прикрыл глаза и начал медленно клониться к столу, пока не уткнулся в него лицом в довольно нелепой позе. Где-то с полминуты он сидел так, потом, уже в глубоком сне, повернулся, свалив при этом пустую бутылку.
Андрий спокойно докурил, затем встал и, подойдя к собутыльнику, потряс его за шею.
– Толян! Толян, пора за водкой!
Тот не пошевелился. И пульс на его шее остался без изменений. Это свидетельствовало о том, что хозяин погрузился в глубокий сон. И Андрий, достав перчатки, надел их. Первым делом он взял со стола и отнес на кухню три стакана, которых касался, и пустую бутылку. Там он сунул стаканы в стоявшую в раковине кастрюлю и пустил воду. Бутылку же, выключив свет, просто выбросил в окно.
Дальше Хомив взял тряпку и отер все предметы, которых касался в квартире Толяна. Их было немного, и времени на это ушло всего с минуту. Покончив с этим, Андрий снова пощупал пульс Толяна. Тот был прежним.
Теперь можно было приступать к самому главному. Весь этот спектакль Андрий разыграл только для того, чтобы завладеть паспортом Толяна. Хомив быстро огляделся.
Жил Толян в благоустроенной малосемейке. Из мебели в двенадцатиметровой комнате были стол, три разномастных стула, диван и тумбочка, на которой хрипел приемник. К ней-то и направился Андрий. Для начала он выключил «музыку», потом заглянул внутрь тумбочки. Там валялся всякий сборный хлам – наручные часы, ручки и даже градусник. Все это, судя по всему, нерабочее. Документами в тумбочке и не пахло.
Закрыв ее, Андрий снова огляделся в комнате. В том, что паспорт находится в квартире, он почти не сомневался, поскольку сразу после выхода из забегаловки очень тонко «пробил» Толяна на этот счет. Однако, кроме тумбочки, других подходящих мест для хранения документов в комнате не было.
И тогда Андрий отправился на кухню. Паспорт действительно оказался там. Он лежал на холодильнике, под хлебницей. Хомив быстро взял его и просмотрел. Толян оказался всего на пару лет старше Андрия и судимостей не имел. Это было как раз то, что нужно.
Хомив сунул паспорт в карман и на всякий случай выглянул в комнату. Толян спал на столе в прежней позе. Смесь алкоголя с психотропным веществом вообще-то была не смертельной, но, даже если Толян вдруг окочурится, Андрий уже ничем не рисковал, поскольку стер свои отпечатки.
Пройдя к столу, он взял сигареты Толяна и сунул за целлулоидную обертку пачки купюру в пятьдесят гривен. Это была вовсе не благодарность и не благотворительность, а продуманная акция. Теперь проснувшийся Толян должен был снова очень быстро напиться. А пьяным паспорта, как известно, ни к чему…