Крещенные кровью
Шрифт:
В дверь постучали. Вошел сотрудник ОГПУ и передал Степану папку с материалами дела, которое он запросил сразу же, как только переступил порог тюрьмы.
– Ну вот, – сказал с усмешкой Калачев, – теперь наш разговор легче пойдет. Я буду зачитывать некоторые выдержки из дела и задавать вопросы, а ты будешь отвечать на них!.. Зачем и для кого ты кастрировал людей? – грозно сдвинул к переносице брови Степан.
– Я так просто развлекался, – солгал Алеев.
– Тогда скажи, кто забирал
– Салях, – снова солгал арестант.
– Врешь, мразь! – заорал не своим голосом Степан, вскакивая со стула. – Того, для кого ты калечил людей, гнида, зовут Василий Носов, воровская кличка Купец! А еще он сбежал из лагеря и находится в розыске!
– Не пойму, о ком вы, гражданин начальник. Если он натворил чего, так на меня списывайте. Меня все одно к стенке поставят, а вы себе плюсик заработаете. – набычился Алеев.
– Я о том самом скопце, который каким-то образом крепко ухватил тебя за яйца и не ослабевает хватку до сих пор!
Арестант пожал плечами и снова обратился к игре в молчанку. Степан не выдержал, грохнул кулаком по столу и закричал:
– Конвойный!
Тот не замедлил распахнуть дверь и с решительным видом вбежал в кабинет, но, увидев арестанта сидящим на стуле, замер в нерешительности.
Калачев указал на сжавшегося в комок Алеева.
– Этот мерзавец, – сказал он громко, – кое-что подзабыл из своего кровавого прошлого или не хочет отвечать на мои вопросы. Спроси-ка у него ты, Коромыслов, может, он доверяет тебе больше, чем мне?
Конвойный понимающе кивнул, подошел к арестанту и занес для удара свой пудовый кулак.
– О Аллах! – воскликнул Алеев в ужасе. – Я все расскажу, начальник, только не надо меня бить!
– Хорошо, – кивнул Степан, возвращаясь за стол.
Подождав, пока конвойный закрыл за собой дверь, он жестко и требовательно обратился к окончательно сломленному арестанту:
– Говори, кто он?
– Он называл себя вором в законе по кличке Купец! – сказал Алеев устало.
– Как он заставил тебя на себя работать?
– Он пригрозил отдать меня людям на растерзание. Я испугался и согласился.
– Ты и сейчас боишься его?
– Да.
– Но он же ничего не может с тобой сделать?
– Он? – Алеев облизнул губы и нервно хмыкнул. – Он сам шайтан! У него целая банда под пятой. Он может достать меня даже в камере, а я хочу хотя бы до суда дожить. Может быть, суд проявит ко мне снисхождение…
– В твоем положении тщетно на такое рассчитывать, – усмехнулся Степан. – Хотя у судей свой подход к уголовникам… Так ты скажешь мне, где найти заказчика?!
– Где он ошивается, я не знаю, – пожал плечами Алеев. – Он сам меня находил, когда я был ему нужен.
–
– Он где-то неподалеку от Оренбурга, – уточнил Хасан.
– Как узнал?
Арестант пожал плечами:
– Частенько в городе бывает. У него тут какие-то дела, в которые он меня никогда не посвящал.
– А про банду что известно? – осторожно поинтересовался Степан, боясь, что Алеев замкнется и больше ничего из него вытянуть не удастся.
– То, что она есть, – хмыкнул арестант. – Они фартовые ребятки и не за словом в карман лезут, а за наганом!
Степан несколько минут в задумчивости расхаживал по кабинету, после чего подошел сзади к Алееву и резко опустил руки ему на плечи. Тот вздрогнул и съежился, ожидая удара.
– Последний вопрос, – сказал Степан, – почему он тебя и твоего подельника заставлял кастрировать студентов?
– Я не знаю, – ответил арестант, опуская голову. – Он велел заманивать их в укромное местечко и оскоплять… Тех, кто выживал, он забирал, а тех, кто умирал, я пускал на шашлыки.
Степан снова почувствовал дурноту, а руки зачесались от желания немедленно придушить убийцу. С трудом он заставил себя сдержаться и хриплым окриком позвал конвойного. Когда тот вбежал в кабинет, Степан кивнул на арестанта:
– Уведи его… Только смотри, никакого рукоприкладства по пути в камеру.
Во второй половине дня Степан разговаривал со своими помощниками Бурматовым и Тепловым.
– Пусть каждый напишет отчет о проделанной работе, – разведя руками, сказал Степан. – Это приказ начальника Управления.
Оперативники недоуменно переглянулись.
– А что писать-то? – спросили они чуть ли не в унисон.
– Не догадываетесь? – ухмыльнулся Степан.
Бурматов и Теплов замотали головами.
– Пишите, что не прут у вас дела, – нахмурился Степан. – Банда весь город и всю округу в страхе держит, а наши оперативники никак не могут выйти на ее след.
Калачев уже был готов обрушиться с упреками на нерадивых оперов, но Теплов неожиданно остудил его пыл.
– Есть одна зацепочка у меня, Аверьяныч, – сказал он. – Я тут на личность темную вышел. Он раньше краденое и награбленное у местных урок обозами скупал, а теперь ведет себя как-то странно. Товар не берет и с урками не якшается…
– Это уже интересно, – задумался Степан. – Очень интересно!
– Он с председателем коммуны сейчас тусуется, если ты про Мишку-жида говоришь, – уточнил Бурматов. – Не разлей вода дружба у них… Мутные деляги оба, но перед законом вроде как чисты.