Крест королевы. Изабелла I
Шрифт:
— Маршал Сааведра будет наказан за воровство, совершенное по его приказанию, и за убийство.
— Согласен, он должен понести наказание.
Но Медина Сидония не стал предлагать свою помощь в осуществлении этого решения.
Изабелла послала герольда в Утреру с требованием, чтобы маршал вернул лошадей, принял вассальную присягу и выдал убийц её конюха. Слуги маршала избили герольда до полусмерти, отобрали изукрашенный золотом камзол и отправили его обратно верхом на муле. Изабелла сохранила спокойствие, только высоко вздёрнула подбородок и написала о происшедшем Фердинанду.
К
Изабелле никогда не нравились жестокие спектакли, подобные «обезьяне на пони». Немногим больше ей нравились и бои быков. Мавры, которые тоже сражались с быками на арене, по крайней мере давали животному возможность побороться за свою жизнь, сражаясь без лошадей и убивая быка, когда это требовалось, искусным ударом шпаги. Но испанцы верхом на лошади убивали быка пиками. Неизменной была бессмысленная гибель хороших лошадей; часто люди, участвовавшие в битве, сброшенные наземь храпящими быками, тоже гибли. Стремясь доставить королеве удовольствие в этот праздничный день, тореадор постоянно рисковал и в результате погиб.
Конюх, тореадор, избитый герольд, украденные лошади — она принесла в Андалусию смерть и терпела в ней унижение. Изабелла подозревала, что севильские вельможи тайно наслаждались двусмысленным положением, в которое она попала: это подтверждало её беспомощность и позволяло им сохранять свою дикую свободу.
С севера прибыл герольд Фердинанда, сообщивший, мнение консорта о поведении маркиза Сааведры. «Я не мог уснуть от беспокойства, моя сеньора. Я не хотел, чтобы ты ехала; я умолял тебя не делать этого. Но ты поехала. Бог наградил тебя умом и тактом; сохрани их в данный момент и постарайся остаться живой ради меня. Ты дала мне пушки, я воспользуюсь ими».
Это была немного бессвязная записка, но она хранила её, как и все остальные его письма, в серебряной шкатулке. Ключ висел на цепочке, рядом с железным крестом.
Изабеллу потрясли дальнейшие события, так же как и Медину Сидония, и маркиза Кадиса. Фердинанд отправился на юг с двумя сотнями рыцарей, тысячью солдат и двадцатью тяжёлыми орудиями. Не заходя в Севилью, где ему готовился пышный приём, он осадил Утреру и безостановочно бомбардировал её в течение сорока дней.
— Так как Утрера является собственностью короны, — отвечал он на все протесты Изабеллы, — то никто не может возражать, если я причиню ей некоторый урон, даже твои андалусские вельможи.
В итоге он стёр город с лица земли.
По истечении сорока дней осады разрушенная цитадель сдалась. Маршал Сааведра преклонил дрожащие колени и принёс клятву вассальной верности, будучи счастлив тем, что остался жив. Фердинанд потребовал выдачи похитителей лошадей и убийц конюха. Сааведра тут же выдал их. Фердинанд устроил показательный суд, уступив стремлению Изабеллы к соблюдению
Изабелла расплакалась на его груди.
— Я хотела бы, чтобы нашёлся какой-то другой выход. Мой дорогой, как я счастлива видеть тебя!
— А я хотел бы, чтобы ты возвратилась домой, по крайней мере пока Медина Сидония и Кадис не покончат со своей враждой.
«Но ведь вся Испания — мой дом», — подумала Изабелла.
— А раз ты никуда не едешь, то и я остаюсь здесь. В Португалии всё спокойно, — закончил Фердинанд решительно.
— Да, и я хочу, чтобы ты остался. Ты нужен мне здесь.
Она не воспользовалась королевским «мы».
— Я тоже этого хочу, — ответил он.
Герцог Медина Сидония пожал плечами, услышав о падении Утреры. Он был достаточно влиятелен, чтобы не лишать своих монархов одного небольшого островка власти в Андалусии. Его больше беспокоило то, что Фердинанд и Изабелла запретили Сааведре восстанавливать свой замок и конфисковали большую часть его доходов в пользу короны, чтобы своенравный вассал не избежал наказания полностью...
Юный пылкий маркиз Кадис в это время сделал шаг, который заставил Фердинанда развести руками от удивления.
— Я только сейчас начинаю по-настоящему понимать кастильцев. И похоже, андалусцы среди них самые сумасшедшие.
— Ты сделал то же самое, когда, переодевшись, приехал, чтобы жениться на мне. — Изабелла улыбнулась. — Ты уже забыл об этом?
— Кадис приехал не для того, чтобы жениться на тебе, моя дорогая, — чопорно ответил Фердинанд.
— Он поклялся в преданности.
— Он даже не похож на испанца, — сказал Фердинанд уже не таким чопорным тоном.
У Кадиса были оливкового цвета кожа, чёрные глаза, и ему была присуща гибкая элегантность, так часто встречавшаяся на юге, где всё было связано с маврами.
В сопровождении только одного слуги он приехал в Севилью, город его смертельного врага, и внезапно появился перед королевой. Час был уже поздний, и Изабелла была так удивлена, что позвала секретаря, чтобы тот записал беседу. Без такой записи она могла бы и не поверить случившемуся.
Кадис прибыл, как он заявил, чтобы отдать себя во власть короны, без эскорта, не защищённый даже охранным свидетельством, которое он бы мог потребовать. Его враги, особенно Медина Сидония, распространяли о нём слухи, которые не соответствовали действительности, его невиновность была его охранным свидетельством.
— Герцог, — говорил Кадис, — воевал со мной годами, грабил мои земли и однажды даже выгнал из собственного дома. Он утверждает, ваше величество, что гарнизоны моих городов настроены против вас. Но я знаю, как великодушно вы обошлись с членом моей семьи, маркизом Вилле ной. Отправьте, ваше величество, войска в мои города, Ксерес и Алкалу, и сделайте их своими, если они нужны вам в ваших планах. Я передаю свою вотчину моей королеве так же, как теперь в этой комнате я передаю в ваши руки свою жизнь! — И, преклонив колени, Кадис принёс присягу на верность Изабелле и Фердинанду.