Крест короля
Шрифт:
Старый император Фридрих уже в который раз посещал Брабантское герцогство. Прежде он очень дружил со старым Готфридом Брабантским, и они немало часов провели в дружеских беседах, а еще больше – на охоте и рыцарских пирах. Известие о смерти герцога было первой печальной вестью, достигшей ушей короля. И еще печально ему было узнать, что дочь и наследница Готфрида благородная Эльза призывает его на помощь: один из рыцарей отказался ей присягать! Более того – в письме она писала, что он незаконно требует ее руки…
– Клянусь тебе своим мечом и своей честью, мудрый император, что перед смертью старый герцог обещал мне руку Эльзы! – воскликнул Фридрих Тельрамунд.
– Клянусь моим славным именем и подвигами
Барбаросса насупился. Только этого не хватало! Либо один из славнейших рыцарей, либо герцогиня Брабанта… Кто-то из них запятнал себя ложью.
– В таких случаях спор решает только Божий суд! – произнес император, вставая с походного кресла, покрытого пышной медвежьей шкурой. – Ты согласен с этим, могучий Тельрамунд?
– Согласен, – Фридрих нагло усмехнулся. – Вот только кого изберет прекрасная Эльза себе в защитники? Едва ли кто-нибудь из рыцарей Брабанта, да из каких угодно земель, решится скрестить свой меч с моим!
Юная герцогиня вспыхнула. Она знала, что рыцарь говорит правду: в последние годы он не знал себе равных во всех сражениях.
И вдруг в толпе собравшихся воинов, рыцарей и слуг произошло замешательство, послушались изумленные возгласы: «Смотрите, смотрите!»
По светлым водам Рейна, будто белоснежное облако, плыл огромный лебедь. Он влек за собою ладью, и в ладье стоял воин – белокурый, в белом с алыми крестами плаще, в кольчуге, сверкающей серебром.
– Прекрасная герцогиня Эльза! Я – рыцарь Лоэнгрин. Я пришел вступиться за твою честь. Признаешь ли ты меня своим защитником?
Синие глаза юноши лишь на миг встретились с глазами Эльзы, и надменная дочь герцога Брабантского почувствовала, как дрогнуло ее сердце.
– Признаю!
– Тогда коня мне! Если он падет, я за него заплачу!
Трижды сшибались в страшном поединке рыцари. Трижды сталь высекала искры, кони с громким храпом взвивались на дыбы. Наконец они зашатались, и противники спешились.
– Еще один такой удар, и я не выдержу! – прошептал в лицо Фридриху Лоэнгрин.
– Я же предупреждал, что не смогу драться «понарошку»! – выдохнул Тельрамунд. – Руби, не бойся – мой шлем крепкий, а голова еще крепче!
И тотчас рухнул под могучим ударом белого рыцаря. Божий суд совершился.
– Как мне отблагодарить тебя, отважный витязь? – прошептала, подходя к Лоэнгрину, Эльза.
– Я люблю тебя, герцогиня! Но знай: орден, которому я служу, запрещает мне открывать свое происхождение и имя моего отца. Станешь ли ты женой того, кто не может назвать себя при всех? Поклянешься ли до венчания не спрашивать, кто я, а после, когда я тебе это скажу, никому этого не открывать?
Девушка подала ему руку.
– Мне кажется, я знаю о тебе достаточно!
Фридрих Барбаросса смотрел на них, качая головой. Как легко сдалась неприступная Эльза!
– Что с рыцарем Тельрамундом? – спросил император, – Он убит?
– Да жив я! – приподнимая голову и отирая кровь со лба, прохрипел барон. – Не повезло, что поделаешь…
– Ты не выдержал Божьего суда! – воскликнул, гневно сдвигая брови, Барбаросса. – Поражение доказывает, что ты солгал. Солгал, поклявшись своим мечом, а оскорбление меча недостойно рыцаря. Прочь с моих глаз, клятвопреступник! Если захочешь в боях искупить свой позор, я буду рад. Но тебе больше нет места ни на ристалищах, ни при дворе. Прочь!..
– Вот так и стал самый знаменитый рыцарь Германии, герой стольких баллад и преданий, изгнанником и бродягой, – помолчав, закончил Эдгар, поймав в ладонь мелькнувшего перед ним светящегося жучка и тут же снова его выпустив. – Правда, многие, кто знал Тельрамунда, все равно сохранили к нему уважение. И тот же император Фридрих, спустя восемь с половиной лет, рад был
– Еще бы! – воскликнула Мария. – После такого незаслуженного позора.
– Да, – кивнул Эдгар. – У настоящих рыцарей это считается несмываемым. Опять же, сама видишь, жена, как благородно он себя ведет: его гонят из родных мест, предают позору, а он, позабыв зло, идет со своими в поход во славу Креста. Ведь он не мог быть заранее уверен, что император тоже проявит благородство и объявит ему прощение. Удивительный человек!
– И удивительный друг! – Мария сморгнула слезинку с пушистых ресниц и шмыгнула носом. – Кто бы еще ради друга отказался от любимой женщины? А он не просто отказался, а еще и унизить себя дал! И какая же дрянь этот его Лоэнгрин!
– Тамплиер, что с него взять? – Эдгар пожал могучими нагими плечами и отмахнулся от того же светлячка, который упрямо вился возле лица. – Храмовники привыкли ко лжи.
– Послушай, – спохватилась Мария, – а ты-то откуда узнал правду? Если Тельрамунд так никому и не признался, что нарочно затеял всю эту историю?
Молодой рыцарь рассмеялся.
– Это – один из тех случаев, что бывают раз лет этак в сто… Незадолго до Крестового похода в Лионе объявили турнир. Знатный турнир, на него съехалось множество рыцарей. Луи тоже в нем участвовал, а я тогда только смотрел да втайне завидовал, хотя и сам себе в том не признавался. Да еще работы у меня в те дни хватало! Представь: понаехала куча рыцарей – дерутся, доспехи портят, мечи ломают, шлемы проламывают. И всем им говорят, что лучший кузнец в Лионе – мастер Эдгар. Ну что ты усмехаешься? Знаешь ведь, что я такой и был.
– Я усмехаюсь оттого, что ты мне рассказываешь про турнир, точно я его не видела! – проговорила Мария. – «Малыш Ксавье» три раза отпрашивался у барона в город, чтобы посмотреть на рыцарей и их битвы. Я даже на дерево залезала! И тебя видела, как ты сидел сбоку, среди ремесленников. Смотрела и представляла, что ты тоже – рыцарь, тоже бьешься на турнире, побеждаешь и награду даришь мне… представляешь? А ведь потом так и случилось!
– Да, – он опустил подбородок на ее худенькое плечо и прижался щекой к щеке. – Но я ведь не о себе хотел рассказать. На третий день турнира, вечером, ко мне в кузницу пришел молодой рыцарь, белокурый, красивый. Говорил с немецким акцентом. И я еще подивился его щиту: никогда не видел, чтоб на щите рисовали лебедя… А один из моих подмастерьев возьми да скажи мне, что этот парень – известный рыцарь Лоэнгрин, герцог Брабанта. Ему, подмастерью, на турнире это кто-то рассказал. У Лоэнгрина этого щит был продырявлен в двух местах, ну а шлем впору было просто выкидывать! Видать, не очень ему на турнире везло. Ну, пока я работал, он вытащил бутылку рейнского портвейна. Предложил мне. Я говорю, что у меня еще работы полно, какая выпивка? Стакан выпил… А он прикончил все остальное. И его развезло. В кузнице-то жарко! Разболтался тамплиер вовсю. Нет, тамплиерских тайн выдавать не стал – побоялся. Зато взял вдруг и по пьяному делу рассказал мне всю историю своей женитьбы на Эльзе Брабантской и как ему все это устроил Тельрамунд. Я, признаюсь, не выдержал: «И как, – говорю, – вам, мессир, не стыдно? Я – человек простой, но никогда бы такого не сделал!» А он мне в ответ: «Значит, ты никогда с такой силой не любил!» Вот что правда, то правда: тогда я вообще не знал, что значит любить.