Крест на Крест
Шрифт:
— А если каятся не захотят? — тихо спросил один из политруков.
Я лишь развёл руками и сказал:
— В таком разе нашей вины в их смерти не будет, мы сделали всё, что смогли для спасения их души. — Чуть подумав, добавил. — Если они со стены что непотребное кричать начнут, то таких поднимайте и усекайте их змеиных язык, ибо в данном случае будет подходить одна мудрость — «язык мой — враг мой».
Политработники продолжали стоять в постойке «смирно», видимо ждали дальнейших указаний. Что же, надо им напомнить и об агитационной работе, в среде будущих новобранцах из Новгородского
— Я планирую отдельные районы (концы) Новгорода и ближайшего пригорода, после того, как подведу под свою руку всё княжество, отдать на «откуп» нашим службам, с целью набрать пополнение местными жителями. Помня о монгольской угрозе, мы должны всячески увеличивать численность ратей. И не забывайте о своей главной задаче — и впредь поддерживать высокий боевой дух в наших частях, особенно среди новобранцев. А сейчас вплотную займитесь пленниками, теми из них, кто не сможет откупиться от военной службы. Новгородские полки должны быть верны мне также как смоленские и полоцкие.
— И ещё одно дело. Детей, если их нет, то других близких родичей новгородских бояр возьмите ко мне на службу, заодно послужат в качестве заложников.
— Государь, а разумно ли будет за выкуп освобождать от военной службы пленённые боярские отряды? Дело в том, что крупные боярские рода владеют в своих концах не одной — двумя усадьбами, а целыми районами. От проживавших в этих районах и зависимых от них людей бояре и формировали крупные воинские отряды. Если эти воины сами не выкупятся, то родичи тех же погибших бояр смогут их выкупить, а дальше до бунта останется один шаг.
— Да, разумное предложение, — согласился я с политруком, — гоните — ка вы все эти бывшие боярские банды в учебные военные лагеря, от греха подальше, прямо под Смоленск. В Новгороде, отныне, будем опираться на свободных ремесленников, купцов и другое независимое от бояр население.
— А как же введённый тобой государь лимит на численность боярских дружин? — наседал на меня с вопросами прибывший с войсками в Новгород глава Политуправления.
— Я его и не отменяю. Старых дружинников всех заберём, а бояре пускай себе новых выискивают.
— Так точно, государь! — управляющий Зор, сделал в своих бумагах какую — то пометку. — Ещё вот какое дело, среди полонённых есть иногородние отряды из Пскова, Ладоги и некоторых других …
— Отлично! — перебил я главного политрука. — Эти отряды, если они присягнут мне на верность, направим вместе с моими полками к их родным городам. Может, помогут, в случае чего, вразумить горожан, и оставшиеся города Новгородской земли мы возьмём без боя, и так много пороха перевели.
— Будет исполнено, государь! А что прикажешь делать с новгородскими данниками, их тоже средь пленных хватает с избытком, почти 4 тысячи человек?
— А это, что за звери? — Политруки заулыбались.
— Племенной люд финского корня — корелы, ижоры, вожане.
— Этих всех с собой забираем на службу в учебные лагеря Смоленской земли, распускать их опасно, потом их по лесам не выловишь. И разбрасывайте их по разным ротам и батальонам, чтобы не создавать землячество.
— Будет исполнено государь! Какие условия службы у них будут?
— Условия — как для
— Будет исполнено, государь!
— С суздальскими и переяславльскими дружинниками, коих две сотни осталось, что прикажешь делать? Бояре добровольно присягать тебе, государь, вряд ли согласятся. Не захотят вотчин в суздальских землях лишаться. А обычные дружинники может быть …
— Передай боярам, что я их отпущу через год и без выкупа. — В это время как раз монголы пожалуют, посмотрим, как тогда они станут кочевряжиться. — А дружинники или присягнут мне, или поедут руду копать.
Политруки согласно закивали головами.
— На этом сегодня закончим, больше вас не задерживаю — все свободны!
Политруки, все как один, приложив ладони к вискам и стукнув сведёнными каблуками, на месте развернулись и покинули совещательный зал. Махнув телохранителям, чтобы также вышли из помещения, я тяжело рухнул на жёсткий деревянный стул, мои мысли, как змеи, клубились в голове. В этот ворох не решённых проблем без содрогания нельзя было заглянуть даже мельком. Что делать в ближайшее время сомнений не было — до конца прибрать к рукам Новгородское княжество. А дальше? Дальше на горизонте маячили и ужасно воняли Авгиевы конюшни — край каждодневной неиссякаемой работы, и как дополнительный бонус — отсутствие квалифицированной рабочей силы — современных грамотных управленцев не хватало даже на армию. Откуда набирать гражданскую администрацию в тех же регионах — я не представлял. Единственное, что мне приходило на ум — так это создание воеводств, совмещающих гражданское и военное управление в уездах. Вернее даже не создание, а продолжение прежней практики уже сложившейся в некоторых занятых порубежных городах.
А лично я больше всего хотел приступить сразу к индустриализации — вцепиться мёртвой хваткой в ту же Карелию, самому скататься в те края, но вряд ли это будет возможным. Я прекрасно осознавал, что ещё долго Русь не узнает покоя, столь необходимого для созидательного развития, а потому не скоро мне доведётся лично побывать на берегах Онежского озера или Студёного моря. Но геологическую экспедицию в Карелию отправлять надо, и чем быстрее — тем лучше!
Глава УВД Дмитр Ходыкин, присутствующий со своими помощниками на этом собрании со всеми вместе не удалился, попросил разрешения остаться.
— Ещё одно, государь, — никак не желал меня покинуть управляющий Дмитр Лазаревич, — порубы от пожаров сильно пострадали …
— У нас что, — перебил я его, уловив ещё не сорвавшуюся с его языка жалобу, — конфискованных дворов мало? Берите под свои нужды боярские дворы в любом количестве, что угодно там можете размещать, мне плевать, лишь бы вы деятельность областного Управления УВД в Новгороде пораньше наладили. Ещё раз повторяю, по всяким мелочам и ерунде ко мне впредь не обращайтесь, если надо, то согласовывайте свои действия с новгородским губернатором Перемогой Услядовичем. Кстати, у меня как раз сегодня, после обеда, ему назначен приём, надо подготовиться, так, что прощайте!