Крест, орел и полумесяц. Обманчивый рай
Шрифт:
– Солдаты клянутся, что ничего подозрительного не слышали.
– Что ж, допустим. – Я еще раз окинул взглядом скорбную картину недавнего пожарища. – А как же дым и языки пламени? Этого они тоже не заметили?
– Мы бросились тушить пожар, сразу же! – принялся оправдываться начальник караула. – Только вот…
Офицер запнулся.
– Продолжай! – приказал я.
– Это был непростой огонь, – сказал воин. – Потушить его было невозможно, и он распространялся с невероятной быстротой, грозя перекинуться на соседние здания. Даже камни плавились под его жаром. Клянусь, это был сущий ад.
«Жидкий огонь? – промелькнуло в моей голове. – Нет. Этого не может быть».
– Узнайте,
– Я уже здесь! – передо мной появился воин, в чешуйчатом доспехе. В одной руке он держал металлический шлем-касидион с кольчужной бармицей [16] , другой – придерживал висящий на поясе меч.
16
Элемент шлема в виде кольчужной сетки.
– Павел, – обратился я к эскувиту [17] , – разыщи и приведи ко мне всех, кто сторожил склад во время поджога.
– Будет сделано, – услужливо кивнул офицер, однако уходить он не спешил.
– Что-нибудь еще? – поинтересовался я.
– На пожарище мои люди кое-что нашли. – Павел достал из-за пазухи небольшой бронзовый медальон и протянул его мне. – Ума не приложу, как он там оказался!
Удивление офицера было мне понятно – почти все внутри склада было уничтожено огнем, а этот медальон даже не оплавился. Его подбросили сюда специально, вот только кто и зачем?
17
Эскувит – воин особого отряда придворной гвардии.
Я внимательно рассмотрел вещицу. На одной стороне медальона был выгравирован причудливый узор, в виде четырех лилий, разделенных крестом, а на обратной стороне виднелись письмена: «Не отвержи меня от лица Твоего и Духа Твоего Святого не отними у меня. Возврати мне радость спасения Твоего и Духом владычественным утверди меня» [18] .
– Псалом покаяния, – заключил я, еще раз внимательно изучив текст. – Любопытно.
Похоже, кто-то снова захотел сыграть со мной в свою загадочную игру. И этот незнакомец явно уверен, что мне до него не добраться…
18
50-й псалом. Ветхий Завет.
– Провести тщательное расследование, – убрав медальон, приказал я. – Усилить патрули на улицах. Всех, кто вызывает подозрение, отправлять на дознание!
Офицер кивнул, уже собираясь уходить, однако я остановил его.
– Павел… постой! У меня есть к тебе разговор.
Павел служил в Мистре уже много лет. Иоанн Далматас отзывался о нем хорошо, да и я, за время своего пребывания не обнаружил за ним каких-либо проступков. Исполнительный, опытный, немногословный, в меру услужливый – такой человек казался прекрасным кандидатом на пост начальника дворцовой стражи, тем более что после отбытия Далматаса в Константинополь и гибели Фоки, достойных кандидатур на этот пост не осталось. Однако моя интуиция подсказывала мне, что с этим человеком не все так просто. Павел отчаянно пытался изображать
– Ты ведь родом из Патр, не так ли? – спросил я, когда мы отошли в сторону от суетящихся на пожарище стражников.
– Так точно, – ответил Павел, несколько удивившись моему вопросу. – И свою службу я начинал именно там.
– А твой брат тоже состоял на службе?
Прищурившись, Павел взглянул на меня:
– Вам известно о моем брате?
– Совсем немного. Только его имя – Матфей, кажется. А также то, что он погиб в какой-то стычке. Я надеялся, что ты расскажешь мне эту историю чуть подробнее.
– Если вам угодно… – замялся Павел. Эти воспоминания явно не доставляли ему особого удовольствия. – Вы должны знать, что мой брат был храбрым и честным человеком, который верно служил своему городу.
– Даже когда город был в руках римской церкви?
– Да, – без тени смущения отвечал Павел. – Но как грек, он с самого начала был против вражды с Константинополем.
– Что же было дальше?
– Когда войска ромеев захватили город, а наш прежний правитель, епископ Пандольфо Малатеста, бежал на Запад, мы с братом перешли на службу к вам.
– Предположим, – кивнул я, хотя не помнил у себя на службе ни Павла, ни Матфея. Впрочем, это было не удивительно, ведь в захваченном армией Константина городе первое время царила такая суета и неразбериха, что мне едва удавалось уследить за всем. Кроме того, мои мысли тогда захватила красавица Феофано…
Я мотнул головой, прогоняя печальный образ моей покойной возлюбленной, и сделал знак, позволяя Павлу продолжить свой рассказ.
– Вероятно, вы знаете, что не все жители Патр приняли смену власти так же восторженно, как мы с Матфеем. Нашлись и те, кто захотел вернуть старые латинские порядки. Эти изменники день и ночь думали о том, как поднять людей на восстание, и им это почти удалось.
– О заговоре мне докладывали не раз, – вспомнил я те давние события. – Среди предателей нашелся даже один знатный архонт, который был готов убить меня и вернуть город латинянам. Это был некий Николай Граитца, один из самых влиятельных людей в Патрах и непримиримый враг Константинополя.
– Вам известно многое, но далеко не все, – сказал Павел, явно довольный тем, что информирован лучше меня.
– Говори.
– Волею судеб мы с моим братом служили у Николая Граитцы.
– Вот как? – оживился я.
– Куда важнее, – продолжал Павел, чувствуя мой интерес, – что у Николая был сын, который по коварству и подлости не уступал своему отцу. Его звали Константин. Мы росли бок о бок с ним и считали его своим другом. Особенно Матфей. Он любил его и не верил, что этот змееныш способен на предательство. Но мы ошибались.
– Я знаю, что Константин принимал важное участие в заговоре. Но я также слышал, что на нем лежит и другой, не менее тяжкий грех. Это так?
– Да! На его руках кровь моего брата! – воскликнул Павел, с ненавистью в голосе. – Однажды он захотел встретиться с нами в одной небольшой роще, вдали от города. Когда мы явились на условленное место, Граитца и его люди окружили нас. Он требовал, чтобы мы встали на сторону мятежников, а когда получил отказ, набросился на нас со всей своей сворой.