Крест Шарлотты
Шрифт:
– Примерно так. Правда, есть двое племянников. Бандиты еще те! Буду с ними возиться, пока Инта ищет работу, ну и… утешать ее.
– Я, конечно, с ней не часто встречался, но ты всегда говорила, что она у тебя вся такая деловая и боевая!
– Так и есть. Всегда была сильной и самостоятельной, в отличие от меня. Но предательство мужа… Даже не знаю… Может, все произошло слишком неожиданно и ей просто нужно прийти в себя. Устроится на работу, и жизнь наладится.
– А что она в этом захолустье
– Там у нас полдома от тетки осталось. От мужа она съехала, так что это был единственный вариант. Я вообще ее к себе звала, у нас квартира большая, но она сказала, что, пока там не закончит, никуда не поедет.
– Развод?
– Пока не знаю. Главное, ее поддержать и успокоить.
– Белка-утешительница, одним словом. Перспектива… Главное, постарайся поскорее вернуться.
– Сама хочу, но… Как получится, одним словом. А куда мы, кстати, едем?
– Да решил покатать тебя, а то ты какая-то смурная и колючая.
– Как ежик задрипанный? – поинтересовалась она.
– Хуже. Как дикобраз длиннохвостый!
– Они что, самые злобные?
– Самые глупые. Все их обижают и используют. Особенно мужья.
– Миш, ну хватит уже меня третировать. Я и так сама не своя.
– Да ладно, прости. И, кстати, спасибо за помощь. Как это у тебя получается? Когда дело касается других, ты горы свернешь, а если речь о тебе, просто инфузория-туфелька!
– Не люблю обижать людей. Ссориться и качать права – тоже.
– Да это всем известно! Поэтому на тебе ездят все кому не лень, включая меня, грешного. И за это прошу меня простить.
– Мишка, я для тебя… ты знаешь.
– Знаю, конечно, потому и не могу удержаться, чтобы не попользоваться твоей евангельской добротой! Обещай, что вернешься на факультет при первой возможности, трясогузка моя перелетная!
– В этом можешь не сомневаться.
– Только не говори, что все дело в Тонечке!
– И в тебе тоже, мой настойчивый друг.
– Тогда, может, заедем в паб на Садовой?
– Мишка, ты дурак? Тебе же Звягинцев велел из дома носа не показывать!
– Ой, точно! Забыл!
Мишка мотнул кудрями.
– Тогда куда?
Лига длинно вздохнула:
– Домой, Мишка, домой. Мне же собираться надо. Послезавтра вылетаю в Ригу.
– Проводить?
– Мишка!
– Ой, опять косякнул! – пискнул Абрамсон. – Ну ладно. Все равно муж твой попрется провожать!
Вот в этом Лига как раз не была уверена. Она вообще не надеялась, что Антон ждет ее возвращения.
Обычно после ссор он уезжал к родителям в Купчино и отсиживался там до тех пор, пока изнемогшая от чувства вины и раскаявшаяся жена не приходила к нему на работу, чтобы уговорить вернуться. Через час или два он давал себя уломать и возвращался в лоно
Мысль о том, что муж оставил ее одну перед отъездом, просто прибивала ее к земле. А если она не успеет с ним объясниться? Вернется ли он тогда вообще? Антон такой чувствительный и гордый! Он ни за что не придет мириться сам! Что ей тогда делать? Как жить?
– Белка, ты – тюлень бесхребетный! Вот честное слово! Да твой Антон – просто заласканный и обнаглевший абьюзер!
Неужели она говорила вслух? Вообще с ума сошла?
– Мишка, ну прошу тебя, не надо. Не хватало еще с тобой поругаться. Я просто люблю мужа и хочу жить с ним. Это тебе понятно?
Она вдруг заплакала по-детски горько и громко. Мишка срочно свернул к тротуару, затормозил и остановился. Веселые кудри жалостливо повисли над сразу ставшими очень виноватыми карими глазами.
– Ну прости меня, барана безрогого, слышишь? Ну, Белка! Ну чего ты ревешь белугой болотной! Я не хотел! Я просто тупой овцебык! А ты – белочка пушистая! Ласточка весенняя! Козочка горная! Ну… как еще? Лисичка-сестричка, зайка-поскакайка, мышка-норушка, лягушка-квакушка!
Лига всхлипнула и хмыкнула сквозь слезы. На Мишку сердиться невозможно.
– Ну, вот видишь! Реветь не надо!
Вынув из упаковки влажную салфетку, он вытер Лиге щеки и нос.
– Высморкайся.
Она послушно высморкалась. Мишка тронулся с места.
– Хочешь, я буду звонить тебе каждый день? Если все будет плохо, сам прилечу и эвакуирую тебя из этого латышского Крыжопля.
– Звони, – согласилась Лига, и ей почему-то стало легче.
Мишка довез ее до дома и, в сотый раз выслушав наказ никуда не ходить и никому не звонить, отбыл к себе.
Лига поднялась на четвертый этаж и открыла дверь квартиры. Прислушалась – тихо. Страшась, что сбылись ее худшие предположения, она сбросила туфли и побежала по квартире. Так и есть – никого. Трясущимися руками она достала сотовый и набрала номер мужа. Телефон был отключен. Она позвонила еще раз пять, прежде чем поверила в то, что Антон обиделся окончательно и бесповоротно.
Ну и что теперь будет? Она села и тихонечко завыла.
Утро застало ее спящей на кресле в неудобной позе. Ноги затекли, скрюченное тело ныло, рука, на которой лежала голова, вообще онемела и перестала слушаться. Лига кое-как выпрямилась и сразу вспомнила все! Антон ее бросил! Обиделся и ушел! Мобильник она по-прежнему сжимала в руке. Вдруг муж на связи! Телефон отозвался женским голосом, сообщившим, что абонент временно недоступен. Временно. В этом слове теплилась надежда. Весь день, собирая чемодан и заодно наводя порядок в квартире, она звонила мужу. Безрезультатно.