Крести
Шрифт:
– Шерлок, ты его убьешь! Шерлок!
Ватсон вклинивается между другом и ублюдком, пытавшимся меня убить, и тот соскальзывает на пол, а Холмс, тяжело дыша, оборачивается ко мне. В глазах ярость, свирепость и решимость, что-то неконтролируемое и животное, то, отчего даже у меня-потерпевшей дух захватывает.
– Шерлок.
Он оказывается рядом слишком быстро. От привычной ему стремительности у меня на этот раз в глазах рябит. Берет мое лицо в руки, чуть приподнимает, рассматривает, старается найти… Что найти?
– Как ты? – голос мужчины
Ничего не говоря, просто притягиваюсь и прячусь на груди своего зверя. Минуты две спустя до меня доходит, что я трясусь. Трясусь и плачу. Ну и что.
Шерлок отрывает меня от пола и выносит из кухни, присаживаясь на кресло и устраивая у себя на коленях. Так мне нравится, так безопасно. Положив голову и руки ему на грудь, я закрываю глаза, стараясь убедить организм, что больше ему ничто не угрожает. Холмс нежно поглаживает меня по спине, прижимаясь губами макушке.
В любое другое время, я бы восторгалась на такое проявление заботы и привязанности в присутствии третьего лишнего (Ватсон был где-то на периферии, смешным бормотанием разговаривая по телефону), но не сейчас. Сейчас его поведение казалось единственно правильным и остро необходимым мне.
Проходит немного времени, и Шерлок пересаживает меня на диван, освобождаясь от моих рук. Все во мне выражает ярый протест, но слух подсказывает, что кто-то пришел, и сознание щедро оправдывает детектива этим. Полиция.
Надо же, Лестрейд лично. Хорошо, что без Донован. Не хватало еще, что бы она видела меня в таком разбитом состоянии.
Понимающий Джон возвращается с кухни с пакетом льда, и пока Холмс объясняет инспектору, что тут произошло, а патрульные уводят закованного в наручники Лихнисса, точнее, уносят, я не отнимаю его от лица.
– Да, и я уверен, что это тот маньяк, которого вы ищете, инспектор. Его рост, телосложение, психическое состояние и выбор жертвы, все схоже. К тому же Молли позавчера обнаружила частичный отпечаток на…
Я отключилась после этих слов, понимая, что Холмс сводит все к тому, чтобы Лихнисс оставался за решеткой как можно дольше. Например, пожизненно.
Грэг выразил мне сочувствие, велел подойти завтра в участок для дачи показаний и, убедившись, что ни медиков вызывать, ни охрану оставлять не нужно, ушел.
– Как ты? – спросил Ватсон, когда я, наконец-то, убрала пакет от лица. Стало и, правда, лучше. И, думаю, удалось избежать синяка и распухших от слез глаз, но вот шишка на голове знатная… Хоть подкову вешай.
– В норме, - вяло отозвалась я. – Моя квартира превращена в ад, да?
– Это ничего, - поспешно отозвался доктор. – Я дам тебе аспирина, и ты пойдешь спать. А мы с Шерлоком уберем все на кухне и в гостиной… и, видимо, придется помыть полы…
– Мы?
– Да, Шерлок, - как-то с особым нажимом и зло сделал ударение Ватсон. – Мы.
Интересно, что теперь у них случилось, и о чем забыл Шерлок. Хотя нет, не интересно. Я хочу аспирина и спать, Джон прав. Сейчас мне интересны
Холмс уложил меня в кровать, потому что выяснилось, что при подъеме меня начинает шатать, подал таблетку и стакан воды. Едва я закрыла глаза, как его дыхание коснулось моих век.
– Кто ты и что сделал с Шерлоком Холмсом, - пробормотала я, когда его губы пропутешествовали по всему моему лицу.
– Спи.
– Видимо, уже сплю.
========== Глава 24 Проигрыш ==========
Я сидела в кресле Джона на Бейкер-стрит и вертела телефон в руках. Шерлок играл на скрипке нечто непонятного жанра, какая-то лирика, разбавляемая ритмичной импровизацией, а Ватсон копался в холодильнике.
Час назад мы вернулись из Скотланд-Ярда. Полчаса назад позвонил Лестрейд и сказал, что Лихнисс повесился в собственной камере. А пять минут назад мне пришло сообщение: «Приношу свои извинения. Мориарти».
После этого и запустился процесс Чертогов и пиликанья на скрипке. Я не знала, что меня раздражает больше: то, что мой номер есть у каждого долбанного гения в этом городе, или то, что Патрик избежал положенного ему наказания.
Вдобавок, Джон не разговаривал с Шерлоком. Точнее, разговаривал через стиснутые зубы. Доктор на что-то злился, но от меня пока ускользало на что.
Откинувшись на спинку, я прикрыла глаза, задумавшись, что бы это могло быть. Возможно, не получи я вчера два удара по голове уже знала бы. Ладно, проявим чудеса логики.
Джон за многие вещи может злиться на Шерлока (и сложно его здесь не понять), но обижаться… Причем настолько затянуто, второй день… Кажется, уже вчера что-то было не так, когда Джон оказывал мне помощь…
Это походило на раскладку пасьянса, только в роли колоды вчерашний день, а за карты факты-события. И картина, которая получилась и сложилась, мне совсем не понравилась. Во рту пересохло, я завертела головой в поиске телефона Шерлока, который он вечно оставляет, где ни попади. Техника обнаружилась на столе. Оглянувшись на нарезающего на кухне сыр Ватсона, я быстро позаимствовала телефон Холмса, пока тот продолжал увлеченно играть у окна.
Зайдя в сообщения, с силой стиснула зубы и вжалась в кресло. Не может быть. Не может этого быть. Однако переписка Шерлока с неизвестным номером красноречиво утверждала обратное. Да и неизвестный номер не такой уж неизвестный. Лихнисс.
Ш: «Восхищен твоей работой, долго учился подобному мастерству?»
Л: «Кто это?»
Ш: «Поклонник твоего творчества. У нас есть общий друг Д.М.»
Я пролистала всю переписку, чувствуя, как глаза начинает жечь изнутри, и в горле образуется неприятный ком, мешающий дышать. Это Шерлок натравил на меня Лихнисса, сообщил ему когда у меня игра, предупредил, что я подъезжаю… Конечно же, он наблюдал за моими перемещениями благодаря GPS… О, Боже. Вот почему он спрашивал вчера о садизме. Ничего Холмс не забыл, поднял тему, чтобы вспомнила я.