Крести
Шрифт:
Он достаточно умен, чтобы не лезть с разговорами, видит, что плачу, через полчаса предлагает еще одну, и мы курим прямо в салоне. Не сразу замечаю рядом на сидении какую-то газетенку, с которой на меня смотрит Шерлок. Твою мать, он и сейчас наблюдает за мной.
Рву на клочки под The Beatles «Help», надрывающиеся из магнитолы. Есть в этом что-то ироничное. Музыка ритмичная, но слова… Черт, это самые печальные слова на свете.
Help, I need somebody,
Help, not just anybody,
Help, you know I need someone, help.
Опускаю стекло и мусорю Шерлоком
When I was younger, so much younger than today,
I never needed anybody’s help in any way.
But now these days are gone, I’m not so self assured,
Now I find I’ve changed my mind and opened up the doors.
Начинаю сравнивать водителя с барменом, когда он, не глядя, тянет мне еще одну и зажигалку. Серьезно, что-то в этом есть. Или ничего нет ни в чем. У меня сегодня немного разбили сердце, чтобы можно было претендовать на адекватные рассуждения, подкрепленные хоть какой-то логикой.
На пороге дедушкиного дома я появляюсь не в лучшей форме. Точнее, вообще ни в какой. Все чего мне хочется, так это уткнуться ему в грудь и долго говорить о мужиках-козлах, беря его одного в скобочки.
Миссис Поуп, экономка, открывает дверь и, думаю, ее состояние близко к инфаркту, когда она узнает меня в опухшем, чуть-чуть побитом и абсолютно раздраенном существе перед собой.
– Кармен, детка… Что случилось?
Шерлок Холмс со мной случился.
Дед выходит в коридор, смотрит на меня с минуту и задает правильный вопрос. А он всегда задает правильные вопросы. Именно поэтому ему нереально соврать.
– Сколько проиграла?
– Сердце.
– Много.
Остается только согласиться.
А Шерлок не такой лыцаль, как все думали…
Я, собственно, что хочу сказать… Уважаемые комментящие и некомментящие, автор уходит в отпуск от этой истории на 2 недели, ибо реально нужно передохнуть, все-таки темп у фанфа адский, да и обновления тоже.)
========== Глава 25 Самообман ==========
Я осознанно отключилась от цивилизации. Никакого телефона, никакого ноутбука, никакого телевизора, никакого интернета. На самом деле: никаких смс Шерлока, никаких звонков Шерлока, никакого блога Джона, никаких новостей с Бейкер-стрит. Четырнадцать дней.
Растянувшись на кушетке в гостиной (она же бильярдная, она же шахматный клуб, а так же зал карточных игр), я смотрела в потолок и слушала «My way» Фрэнка Синатры, покачивая в руке бокал бренди. Напротив, с таким же бокалом в глубоком кресле сидел и читал дед. Хотя, вообще-то, делал вид, что читает.
– Что? – не выдержала я, почувствовав его взгляд раз так в двадцатый.
– Ничего.
– Я знаю это молчание, дедуль. Что?
– Не думал, что какая-то кудрявая самоуверенная шпала может заставить мою девочку выйти из-за стола.
О, нет. Я так надеялась, что этого разговора не произойдет. Сейчас я прослушаю лекцию на тему «Виллоу не отступают», подкрепленную тремя-четырьмя провокациями, риторическими вопросами… Лучше
– Дед, мне уже не пятнадцать, и я знаю все, что ты можешь мне сейчас сказать. И к твоему сведенью, никто меня ничего не заставлял. Я ушла, потому что мне не понравились навязываемые мне правила, включающие в себя отсутствие нормального отношения. И если ты не заметил, то я не заползла в нору, не валялась на кровати дни напролет, поедая ведрами мороженое или хлебая вискарь из горла. Вместо этого я помогала тебе с книгой, с твоим клубом для юных шахматистов, медитировала и вообще держала себя в форме каждодневными прогулками по окрестностям, как какая-то Элизабет Беннет. И да, не забудем, что каждый третий вечер у тебя собирается компания отошедших от дел, и я ни разу не отказалась от игры.
– Ты не отказалась от игры, потому что весь молодняк готов душу продать за возможность посидеть с такими легендами за одним столом, - поймал меня дед.
– Ну ладно, тут ты может быть и прав, - сдалась я, отхлебнув бренди.
– Может быть, - фыркнул старик, отложив книгу на столик. – Я не лезу во все эти амуры, но знаю вот что: не отыгранная карта рано или поздно всплывает.
– Я знаю, - пробурчала я. – Почему тебе нужно было все испортить, а? До твоих слов мне казалось, что я проявляю большую выдержку, избегая столкновения.
– Выдержку? – скептично посмотрел дед, и я застонала, съезжая по кушетке. – Да ты избрала политику ожидания!
– Игнорирования!
– Неужели? Поэтому сдала мне на хранение всю свою технику? Признай, ты не сможешь удержаться от реакции и решила обхитрить саму себя, убрав с глаз то, что послужит катализатором.
– Смогу.
– Вперед. Тут тебя дожидается сорок восемь не отвеченных и двадцать пять сообщений.
Скосив, я увидела, что дед машет моим телефоном. Сузив на старика глаза, я взяла сотовый в руку. Во взгляде дедушки сверкнул азарт и интерес. Отлично, нашел себе новое развлечение. Смотреть, как единственная внучка борется с собственным характером.
– Я все прочту и не отвечу. И ты признаешь, что это игнорирование.
– Да-да, - дед снова взялся за книгу.
– Дед!
Хорошо. Я смогу. Прочту все сообщения и ни на одно его не отвечу. Шерлок сделал мне больно, поставил мою жизнь под угрозу и посчитал меня за собственную куклу на ниточке. И четырнадцать дней гребанных медитаций и успокаивающих прогулок на свежем воздухе этого не стерли. Наоборот, позорно проплакавшись, я только с большей ясностью для себя разложила всю ситуацию.
Шерлок не способен на сильную эмоциональную привязанность. Хотелось бы сказать, что я этого не знала, но это вранье. Знала. НО. Он обещал держать меня. А сам взял и просто кинул в руки маньяка после всего, что между нами было. Пафосно, конечно, но ничего другого в голову не идет.
И его не оправдывает ни то, что он был рядом для подстраховки, ни то, что Лихнисса в результате не стало. Поимка преступника оказалась важнее, чем чувства девушки, согревающей его постель (обидно, но только так мне и остается охарактеризовать себя по отношению к нему).