Крестная дочь великого инквизитора

Черненькая Яна

Кара открыла глаза и увидела перед собой улыбающееся лицо Чара. Живого и невредимого. И вовсе он не был никаким медведем. Просто страшный сон. Глупость.

— А где медведь?

— Какой медведь?
– Чар распрямился, недоуменно приподнял бровь и сделал пару шагов назад, отходя от кровати.
– Приснилось тебе что-то?

— Он спас меня.

— Кара, ты приехала на Вьенто. Мокрая, замерзшая чуть не насмерть и без сознания. Никаких медведей рядом не было. Мы тебя уложили, укутали в кучу одеял, и ты несколько часов проспала, а потом надумала смотреть

кошмары, лишив, между прочим, меня заслуженного отдыха. Сижу здесь теперь, тебя охраняю вместо того чтобы спать. Это ты так соскучилась за день или узнала что-нибудь интересное? Судя по тому, что арбалет с тобой, мою записку ты нашла, - Чар сделал драматическую паузу и выпалил.
– Так какого же… - он взмахнул руками, пытаясь подобрать цензурный эпитет, - ты выехала чуть ли не следом?!

— Не следом. Позже. Новости есть, только… Чар. Там брукса.

— Брукса?! Где?

— Я видела бруксу.

— Сон ты видела, глупая девчонка. Если бы эта была брукса, мы бы с тобой сейчас не разговаривали.

— Меня спас огромный медведь! Из легенды.

— Вообще ты говорила, что он людоед. Но Великий пост уже прошел. Если твой медведь в монахи не записался, то должен был вкусно отужинать девичьим бедрышком. Твое на месте - я проверил…

Девушка густо покраснела, сообразив, на что он намекает.

— Шучу. Соседку позвали. Мы же инквизиция, что нам стоит вытряхнуть человека из теплой кровати для своих надобностей? Ох и здорова же ты спать. Насилу бедная тетка тебя от грязи отмыла, а ты, представляешь, еще и отпихивалась во сне от нее. Ума не приложу, как такое может быть. Эх, молодость…

— А тебе-то сколько, дедушка?

— Как думаешь?

— Тридцать. Может, чуть больше.

— Тогда я точно дедушка. Хотя до тридцати еще не дожил. Вот года через три посмотрим.

— Ну, когда я тебя в первый раз увидела, ты выглядел намного старше. Такой ужасающе лохматый и заросший… - Кара осеклась, вспомнив, что все время называла Чара медведем. В шутку, конечно… В шутку?..

Но ведь такого просто не могло быть. Хотя… Крестный предупреждал. И это бы многое объяснило. Только как могли оборотня оставить в инквизиции? Уму непостижимо. Ведь крестный в курсе. Более того, отправил Чара охранять ее. Значит, всецело доверяет. Привычная картина мира рассыпалась на кусочки. И этот сон…

— Чар… - девушка подняла удивленные глаза и посмотрела на собеседника. Тот выдержал ее взгляд, дернул уголком рта, посмотрел в сторону.

— Можешь не бояться. Я контролирую себя. В любом облике, - голос звучал глухо. Кара поняла, что его беспокоит.

Забыв о приличиях, она откинула одеяло, и, подбежав к Чару, крепко обняла его.

— Я так молилась, чтоб ты оказался рядом, - слезы опять подступили к глазам. И Кара начала говорить скороговоркой, пытаясь выразить то, что было на душе.
– Ты ведь соврал... Это был ты... Не Вьенто. Ты пришел, когда я звала тебя… Я никому не скажу, Чар. Но ведь крестный знает. Тебе ничего не грозит?
– подняв голову вверх, она посмотрела на своего спасителя.

— Ты меня

видела, - глаза мужчины потеплели. Неловко, почти робко, он коснулся рукой волос девушки.
– Что мне может грозить?

— Это не ответ. Тебе много чего может грозить. Но... ведь по легенде ты... людоед...

— А еще по легенде мне лет сто должно быть, если не больше. Я на столетнего похож?

— А как тогда?

— Как-то так. Людей я еще ни разу не ел, но если ты продолжишь разводить тут сырость, то придется принять меры и отведать кусочек поаппетитней. Брысь в кровать, - бережно отстранив от себя Кару, Чар развернул ее и подтолкнул в спину. Она послушно забралась обратно под одеяло.
– То идти не может, а то скачет как кузнечик. Так бы и сказала, что покататься захотелось. Нет, ослабевшую изображала.

— Уж ты бы покатал. Знаю я тебя, пешком пришлось бы идти, - заулыбалась Кара. Ей стало весело и легко.

— Я там, в лесу, всю голову себе поломал, как сделать, чтоб ты стрекача от меня не задала. Вот, думаю, подойду к ней, а она либо в обморок хлопнется, либо рванет наутек. Упадет в обморок, как на спину закидывать? Я вообще не по этому делу. Сеньорит похищать не обучен. Клыки видела? Как я такими тебя бы подхватывал? А наутек побежит, придется догонять, тогда вообще дело плохо - решит, что слопать хочу. Хорошо, что ты настолько перетрусила, что не сделала ни того, ни другого.

— И вовсе я не перетрусила! Если ты думаешь, что страшно выглядишь, то ошибаешься. Бантик на шею и вылитый пушистый кролик… Переросток.

— Это ты сейчас такая смелая. Видела бы себя там, в лесу. Глаза на пол лица, тряслась как новорожденный олененок, а зубы-то как стучали… Всех белок распугала. Но больше всего меня впечатлила потрясающая идея встать на колени перед бруксой… Откуда в тебе взялось столько смирения? В монастырь податься планируешь?

— У меня шпилька была в руке. Решила, что воткну, когда укусит. Чтоб не промазать.

— Ого. Грозная сеньорита де Кордона. Когда вам кажется, что Кара струсила, ищите шпильку в ее руке - она планирует воткнуть вам ее в… Хм… что-то я увлекся. Простите, сеньорита.

— Чар… Спасибо!

— Не за что, сеньорита Кара.

— Перестань... Тано. Хватит уже сеньорит, - попросила девушка.
– Кстати, в кресте знают… о тебе? Не хочу случайно выдать.

— Знают, - кивнул головой Чар. И, помолчав мгновение, добавил, - сеньорита.

Перехватив брошенную в него подушку, он отправил ее обратно.

— Утром поговорим, Кара. А пока спи - ночь на дворе, - велел он, уходя.

— Надо понять, где ее логово. Голубя отправили?

— Разумеется. Дня через три-четыре будет нам экзорцист.

Кара прислушалась. Она проснулась от тихих голосов за стеной. Судя по всему, это говорили инквизиторы из креста. Их было еле слышно, но разобрать, о чем идет речь, Кара все же могла. За окном занимался рассвет - еще спать бы и спать, но вот не получилось.

— Не мог сначала выяснить, в чем дело, а потом уже вызывать?