Крестная мамочка

Адамс Кэрри

— Да.

— А когда ты поймешь, что я далека от идеала?

— Этого не будет.

— Не надейся. Господи, Бен, давай больше не будем об этом. Брак и без того сложная штука. Иначе мы бы здесь не сидели.

— Ты просто струсила, как всегда. Ты не можешь понять, что…

— Ты же говорил, что я твой идеал.

— Конечно. Не цепляйся к словам.

— Видишь, ты уже раздражаешься. И не хочешь выслушать меня — потому что в глубине души признаешь мою правоту.

Бен покачал головой:

— Ушам не верю.

— Отец всегда советовал

мне прислушиваться к себе, чувствовать нутром. Когда я во всем призналась, ты сказал только «а-а». И ушел домой, вспоминать, что еще раздражает тебя в Саше, — видно, многое. Но и ты здорово бесишь ее, можешь мне поверить. Потом ты вспомнил, что во мне тебя ничто не раздражает, и решил, что должен любить меня. А что такого? Удачный выход. Ты же сам говорил: со мной тебе весело. Еще бы, ведь я готова целовать землю, по которой ты ходишь! Естественно, тебе это нравится.

— С Сашей так не бывает.

— Потому что она требовательна к тебе. Ты всем обязан ей. Даже уважать себя ты научился благодаря Саше.

Я почти чувствовала, как Бен свыкается с мыслью, что мы ошибались с самого начала. Но он еще сопротивлялся.

— Наш брак все равно обречен, — заявил он.

— Может быть, но лучше бы ты последовал совету Ника и подумал, прежде чем что-то решать. Недавно я говорила с адвокатом, который занимается разводами. Он сказал, что процент разводов в повторных браках гораздо выше. Почему? Да потому что люди сталкиваются с теми же сложностями, что и в первый раз. Многие даже возвращаются к первым супругам. Будет жаль, если вы с Сашей расстанетесь, но так или иначе, я тут ни при чем. Я не буду ждать тебя, Бен. Никакая это не уловка и не проверка. Просто все кончено. Извини.

Бен смотрел на меня. С тех пор как мы были подростками, он почти не изменился. Да, я действительно была готова целовать его следы и не замечала его недостатков. Умения подолгу дуться. Пьянок с друзьями, после которых он едва приползал домой. Поскольку я пила вместе с ним, я только смеялась. Но если бы мне пришлось ждать Бена дома, мне было бы не до смеха. Он никогда не выключал за собой свет. Никогда не выносил мусор. Все эти нелепые мелочи постепенно накапливались, раздражение нарастало. И это лишь мелочи, ничего серьезного — вроде бесплодия, болезней, прогулов, измен, смертей… Список можно продолжать до бесконечности.

— Ты же обещала, что не струсишь. Все началось из-за тебя, — сказал он.

— Извини, — в который раз повторила я. — Но давай все же не будем цепляться за мифы и служить друг другу костылями. С Сашей весело всем, кроме тебя. Ты должен смириться с неизбежным. Мы оба должны!

Если я не научусь любить то, что имею, с чем же мне идти дальше? Ник абсолютно прав во всем. Я хочу семью, но уже не любой ценой. Вот именно: я не хочу платить за нее слишком дорого.

Я поднялась:

— Пора по домам, Бен.

— Я посижу здесь еще немного.

— Ладно. Только будь ласков с Сашей, когда вернешься домой. Что бы ни было между вами, сейчас она ни в чем не виновата. Не забывай: она удивительная

женщина.

Он кивнул.

— Не мне тебя учить, но я все-таки очень советую никогда не рассказывать ей, что между нами было. Никогда!

Он вздохнул:

— А как же мы?

Я пожала плечами. Хорошо бы остаться друзьями, но не такими, как раньше, а гораздо лучше. Потому что нам уже никогда не стать друг для друга спасательным кругом. Без Бена мне придется нелегко, но я привыкну. И не прогадаю.

— Можно хоть поцеловать тебя? — спросил Бен.

Я ответила не сразу. Наконец я выдала единственный возможный ответ:

— Лучше поцелуй жену.

Похлопав Бена по плечу, я ушла в дом.

Эпилог

Возможно, когда-нибудь…

Я повела Кору в Риджентс-парк только из-за слона, но мы опоздали, и я боялась, что Кора расстроится. А моя крестница и не думала горевать. Оказалось, она считала, что в Лондоне слон не поместится — тут ему совсем негде жить. И мы побежали к детской площадке. Сидеть на скамейках с родителями было слишком холодно, и я лазала по сетке из веревок, шагала по подвесному мосту, с трудом втискивала взрослую попу в рассчитанный на детей желоб горки и дурачилась вовсю. Кора попыталась удрать, мигом найдя себе друзей, как всегда и везде, но я пролезла за ней даже в домик Венди. Целых полчаса мы сидели на холодном сыром песке и лепили песочные куличики.

— Слон должен чувствовать себя так же, — заявила Кора.

— Надеюсь, не как я?

Кора и две ее новые подружки засмеялись.

— Ах ты, мартышка! Ну ладно. — Я попыталась встать. — Слон хочет кофе. Он себе всю попу отсидел.

Девчушки снова захихикали. Детей легко смешить — главное, почаще вспоминать про попу: взрослым это не полагается. Я начала выбираться из узкой двери домика, но дверь, кажется, успела усохнуть за время нашей прогулки.

— Там дядя с ананасовым соком, — сообщила Кора, выглянув в окно.

— Что?

— Тот дядя с ананасовым соком, помнишь?

Я повернулась. О боже. К песочнице направлялся Джеймс Кент. Я попыталась пригнуться, потеряла равновесие и нелепо шлепнулась.

— Спрячьте меня, спрячьте! — отчаянно зашипела я. — И не смотрите на него!

Вся троица мигом высунулась в окно.

— А ну тихо! — велела я.

— Папочка! — завизжала одна из девочек.

Только этого не хватало! Сейчас Джеймс Кент заглянет в домик и обнаружит, что его детей похитила чокнутая стервозина. Спрятаться было негде, и я просто сжалась.

— Привет, девочки.

— Папа, папа пришел!

Он присел перед домиком. Я видела его ноги, а он меня — нет. Значит, получилось.

— А мы куличики печем. Это Кора. Можно она придет к нам поиграть?

— Кора?

Ох, нет. Сейчас начнется.

— Привет, дядя с ананасовым соком.

— Привет, Кора.

— Ты что, знаешь моего папу?

— Мы были вместе в клубе, — важно объяснила Кора. — Он принес мне ананасовый сок.