Крестная внучка мафии 2
Шрифт:
— За что ты меня так ненавидишь?!
Обернувшись, я смерила мрачным взглядом лысого мужчину примерно пятидесяти лет на вид. И даже без невероятно модного костюма, похожего на черного леопарда, и очков я бы легко догадалась кто это.
Что Федерико, что Доменико очень схожи. Не зря они носят одну фамилию — Дольче.
— Ты хоть знаешь на что женщины готовы пойти ради того, чтобы я лично сшил платье?! — зло отшвырнул он уксус. — А ты поганишь уже третью мою работу?!
— Вас только это волнует?! — выкрикнула я. — Вы
Перепуганный официант принес стопку одежды и сбежал, но основатель DolceGabbana в ярости лишь швырнул ее в мою сторону.
— Естественно меня волнует МОЯ ЖИЗНЬ! А ты ее только портишь!
Одним движением я расстегнула молнию на платье и просто швырнула его кутюрье в лицо.
— С меня хватит… Забирайте свою жизнь, а я заберу свою!
К черту их всех. Не собираюсь ни строить из себя милую куколку в платье, ни пытаться кому-то понравиться.
Горите в аду все, кому я насолила или не нравлюсь.
Офигев от моего поступка, Доменико Дольче испепеляющим взглядом смотрел на то, как я, стоя в одних трусах, быстро натягиваю брюки. Все равно он не традиционной ориентации. А уж моделей сколько видел…
Но только я протянула руку к рубашке для официантов, как еле успела ее отдернуть. Я лишь в последнее мгновение заметила молниеносно пролетевшее лезвие кухонного ножа.
— Вы что творите?!
— Шедевр, — процедил сквозь зубы Доменико Дольче, грубо разрезая ткань. — Так что держи свою марку.
Видя нечто невразумительное вместо рубашки, я зло процедила сквозь зубы:
— Марку дворняжки?
Мой комментарий, кажется, его развеселил.
— Марку: «В огне не горит, в воде не тонет», — криво усмехнулся он. — И кстати, дворняги самые живучие собаки на свете.
Уже пожалев, что швырнула в кутюрье платьем, я расстроенно начала натягивать единственную рубашку на голую грудь. Как вдруг он неожиданно снял свой пиджак и какие-то кожаные ремни, которые были поверх его рубашки.
— Сам сделал, — ревностно произнес он. — Федерико Дольче мой кузен и он двадцать лет доказывал, что он не пустое место в этой Семье… И хоть ты мне не нравишься, но «дольчеза» происходит от слова dolce. Так что надевай.
За считанные секунды он надел на меня эти кожаные ремни и, дважды обхватив ими мою талию, застегнул за спиной. Приколол собственную бутоньерку с красной розой, поправил мои волосы на свой вкус, а когда на склад вбежала запыхавшаяся Людочка, сказал всего одно слово:
— Красный, — указал он на мои губы.
И молча забрал испорченное мною платье и ушел.
— Синьора… — тихо прошептала мне Люда, открывая коробку с помадами. — Я знаю сейчас не место и не время, но я должна вам сказать… Женщины вам завидуют…
— Люда, мне не до сплетен, — жестко сказала я.
— Вам привезут оскорбительный подарок, — упрямо прошептала Люда. — Говорят он спровоцирует вашего мужа и поссорит с какими-то важными людьми.
Прекрасно. Мало мне проблем,
— Что за подарок?
— Не знаю.
— Делай что хочешь, но выясни это до того как мне его вручат, — тоном не терпящим возражений, потребовала я.
Не знаю, как много людей меня узнавали, но сама я с трудом могла поверить тому, кого увидела в большом зеркале в холле.
— Город засыпает и просыпается мафия… — вырвалось у меня.
Простые черные брюки красиво подчеркивали широкие бедра. Лаковые туфли сверкали не хуже бриллиантов в моих серьгах и колье.
Белоснежная рубашка села, как родная, и рваные рукава были закатаны, будто я только что из драки, но готова всем навалять снова. А разорванные швы легли красивыми складками под кожаной портупеей и было совершенно неясно, кошелек у меня на поясе или пистолет.
Чтож… Если драки не избежать — надо бить первым.
— Через сколько Эспозито будет здесь? — спросила я у Рино.
— Минут через сорок… Если его ничего не задержит, конечно.
Однако едва я вошла в винный погреб, как замерла в шоке. Тут пусто. Ни души! Лишь графин с вином так и остался стоять возле огромной бочки с вином. Невольно я двинулась к тому месту, где по идее была потайная дверь, как вдруг Рино и Лука преградили мне путь:
— Вы что задумали?
— Принеси ведро воды, швабру и уксус, — приказала я. — И камеры почисти. Или что там делает служба безопасности…
— Вам туда нельзя! — непреклонно произнес Рино.
— Делай, что я говорю, — угрожающе произнесла я. — Эспозито едет сюда. Надо хоть пол уксусом там протереть, чтобы собак спугнуть!
— Синьора… Ну, зачем… — с болью покачал Рино головой, указывая на выход за моей спиной.
И хотя Доменико Дольче этого не заслуживает, но я рада, что испортила его платье. Встреча с ним помогла мне очнуться от этого оцепенения из всепоглощающих эмоций, затуманивающих мой разум.
— Своих в беде не бросают. Я не позволю Сандро посадить, — непреклонно сказала я. — Либо вы мне помогаете, либо я убью Эспозито прежде, чем он наденет на Сандро наручники.
— Синьора… — с болью протянул Рино.
— Что?!
— Действительно… — вдруг раздался голос дедушки за моей спиной. — Дольчеза, зачем так громко рассказывать о своих планах?
Испуганно обернувшись, я увидела нонно, тяжело опирающегося на трость, и, застывших рядом с ним, Федерико и дядю Бернардо.
Некоторое время я думала, что им сказать, невольно вспоминая, как целовали гости руки Крестному Отцу и особенно остро осознавая какими теперь могут быть для меня последствия. Они же с гробовщиком не просто так лучшие друзья.