Крестный отец
Шрифт:
Впрочем, уже два дня спустя Питер Клеменца снова объявился во дворе. Он спросил мимоходом у Вито:
— Вещички-то мои у тебя целы?
Вито молча кивнул. Он вообще был неразговорчив и не любил говорить лишнего.
Вместе с Вито Клеменца прошествовал в дом, угостился стаканом вина, а Вито тем временем достал из платяного шкафа припрятанное. Клеменца, потягивая винцо и благодушно улыбаясь, внимательно провожал глазами каждое движение Вито. «Знаешь, что там внутри?» — спросил он.
Вито ответил равнодушно, отрицательно мотнул головой:
— У меня нет привычки соваться в чужие свертки. И в чужие дела.
После
Спустя немного дней Клеменца, заглянув домой к Корлеоне, спросил у жены Вито, как она отнеслась бы к большому ковру для их гостиной. «Прекрасно отнеслась бы», — хихикнула она. Но Питер не шутил — он позвал Вито помочь ему дотащить ковер.
Они поднялись по какой-то мраморной лестнице большого дома, Клеменца своими ключами открыл дверь в шикарной, уставленной мягкой мебелью квартире. Потом скомандовал:
— Берись с того угла!
Ковер оказался чисто шерстяным, богато затканным красными узорами. Вито Корлеоне удивился щедрости приятеля. Вместе они скатали ковер в толстый неуклюжий рулон, взяли его за оба конца и поволокли к выходу. Но тут в дверь позвонили. Клеменца отреагировал своеобразно: он бросил свой конец ковра, отпрыгнул к окну и, отогнув край шторы, выглянул наружу. То, что он увидел, заставило парня отшатнуться и выхватить из-за пояса револьвер. Только тут Вито догадался, что ковер, который собрался подарить ему Клеменца, чужой, то есть ворованный. Если они, конечно, смогут унести его отсюда.
Вито тоже подошел к окну и слегка отодвинул штору. Звонок повторился — у двери стоял полицейский в форме. В третий раз нажав длинно на кнопку звонка, он пожал форменными плечами, спустился вниз по мраморным ступенькам и удалился.
Клеменца удовлетворенно вздохнул и спрятал оружие.
— И нам пора, — заключил он, берясь за ковер. Вито подставил плечо под другой конец рулона. Полицейский еще только скрылся за углом, когда они покинули гостеприимный дом, с трудом протащив толстый ковер сквозь входную дверь.
Спустя полчаса ковер был уже разрезан и прилажен на полу в квартире Корлеоне. Его хватило не только на гостиную, но и на спальню — квартирка-то небольшая. Клеменца ловко кроил куски, руки у него оказались умелые, а в карманах просторного пиджака нашелся необходимый инструмент. Он уже в молодости любил носить широкую, свисающую складками одежду, хотя не был еще толст.
Однако ковром, даже очень красивым, семью не прокормишь. Дни летели, а работа все не подворачивалась. Вито Корлеоне не знал, что и придумать, он даже вынужден был несколько раз принять от Дженко дармовые продукты.
В конце концов, когда Клеменца и Тессио, еще один отчаянный сосед, пришли к Вито и предложили войти в компанию с ними, ему ничего другого не оставалось, как согласиться на это. Хотя предстояло заниматься делом, уголовно наказуемым: кражей грузовиков с трикотажем. И Клеменца, и Тессио позвали Вито, потому что он нравился им спокойствием и полной бесстрастностью. А еще потому, что оба знали, как бедствует он и его семья.
Грузовики получали товар на фабрике здесь же, на Тридцать второй авеню. Водители чаще всего были слабонервными и разбегались, стоило
Вито нужен был Клеменце и Тессио в качестве водителя — работая в лавке у Аббандандо, он выучился мастерски управляться с машиной. В ту пору, в 1919 году, умелый шофер попадался еще довольно редко.
Хотя рассудок подсказывал Вито, что не стоило совать голову в петлю, он все-таки принял предложение. Сильнее всего подействовал на него последний аргумент: гарантированная тысяча долларов за каждое участие в деле.
Но когда он впервые увидел, как неумно, торопливо и неряшливо растаскивается добыча, как непродумана вся постановка дела, он просто поразился, Хотя ребята, на его взгляд, подобрались подходящие, им можно было довериться: и беззаботному, но удачливому Клеменце, и серьезному, замкнутому Тессио.
Сам налет прошел, как по писаному. Ни одной накладки. Вито, сам себе удивляясь, остался совершенно спокоен, когда напарники вытащили револьверы и вытряхнули водителя из кабины. Произвело на него впечатление и хладнокровие товарищей, Они даже шутили с водителем, обещая наградить его за хорошее поведение роскошным платьем для супруги. Правда, самому водителю было не до шуток.
Свою долю товара Вито не стал распродавать поодиночке, а оптом сдал перекупщику за семь сотен. В 1919 году это было не так мало.
А назавтра Вито повстречался на улице с Фануччи, в неизменном кремовом костюме и светлой шляпе. Дорогой наряд не делал мафиозо привлекательней, он всегда-то смотрел свирепо, а теперь, с жутким шрамом от уха до уха, просто внушал ужас. Впрочем, сейчас Фануччи любезно улыбался, поблескивая масляными глазами из-под густых черных бровей. Он заговорил с Вито, акцентируя сицилийский акцент в английской речи:
— Что, синьорино, ты и вправду разбогател, как рассказывают люди? Ты и два твоих дружка? Не очень-то красиво, в таком разе, забывать обо мне. Это ведь мой район, моя улица, вам следовало бы поделиться, — последнюю часть фразы он сказал по-итальянски, использовав форму, обычную в среде мафии: «наполнить мой клюв». Но не было необходимости в переводе, чтобы понять: Фануччи требует подношения.
Вито Корлеоне по обыкновению промолчал. Он прекрасно понял, куда гнет Фануччи, но выждал, пока тот выскажется до конца.
Фануччи широко улыбнулся ему, сверкнул золотом зубов и туго натянув розоватую кожу на шраме. Потом полез за платком, чтобы вытереть пот со лба, а заодно продемонстрировать пистолет, торчащий из-за ремня под полой пиджака. Вито все так же молчал. Фануччи сказал со вздохом:
— Я думаю, пятисот долларов будет достаточно, чтобы я забыл о вашей невежливости. Нынешняя молодежь просто плохо воспитана. Вас не научили, как подобает оказывать уважение людям вроде меня.