Крёстный тесть
Шрифт:
Однако осторожность требовала того, чтобы американец оставался рядом. Несмотря на злость и обиду, Назарбаев начал упрашивать Гиффена остаться в Казахстане по сути, принять политическое убежище. Здесь бы у него были и деньги, и предприятия, и развлечения, доступные только нашей высшей элите (царская охота и прочие).
Мне президент дал указание полностью поддерживать Джеймса и помогать ему во всем, о чем тот ни попросит. Не сомневаюсь, что такое же поручение получили все руководители силовых ведомств и глава правительства. Американцу даже был выдан дипломатический паспорт
Однако, к пущему неудовольствию Крестного Тестя, Гиффен наотрез отказался пускать корни в нашей стране. Он заявил, что без родной Америки жить не может и будет туда периодически летать. Состояние Назарбаева в те дни было близко к паническому: он вновь увидел, что ситуация окончательно выходит из–под его контроля. Худшие страхи Назарбаева воплотились спустя три года: в 2002-м Джеймс Гиффен был арестован сотрудниками Федерального Бюро Расследований.
Глава 44
Три этапа новейшей истории
Так в июле 1995-го года закончился первый период истории суверенного Казахстана. Про себя я называю его «романтическим». Тогда нам действительно казалось, что все дороги открыты — и в бизнесе, и в государственном строительстве. Казалось, что демократические свободы в перспективе могут только расширяться, но не съеживаться как шагреневая кожа. Я помню, как мне удалось настоять на отмене выездных виз (разрешительный штамп МВД) для граждан страны: это была настоящая победа. Мы расшатывали устои закрытого общества, доставшегося нам от Советского Союза, и чувствовали себя настоящими реформаторами.
И в республике дела шли на поправку: молодое правительство вывело страну из экономического кризиса (здесь нужно отдать должное Акежану Кажегельдину и всем молодым профессионалам рыночной экономики, которых он привлек). В стране работал пока еще выбранный гражданами парламент. В эфире вещали независимые телестанции, а на прилавках киосков лежали газеты любой политической направленности.
А главное, у нас был президент, который еще занимался государственными делами как своей основной работой. Конечно, он уже тогда любил деньги, но взятки были лишь приятным бонусом. Уже тогда он начал создавать внебюджетные фонды и сливать в них государственные ресурсы, но это еще не представляло угрозу национальной экономике.
Назарбаев еще следил за общественным мнением, и ему еще хотелось оставаться популярным лидером. Машина по массовой фальсификации выборов была уже изобретена и запущена, но президент еще не забаррикадировался окончательно от народа в своей президентской резиденции.
Летом 1999-го наступил новый этап: паника, которая продолжалась долгих четыре года. Обжегшись со швейцарскими счетами, Назарбаев потерял веру в человечество и в ближайшее окружение. Подозрительность, которая и прежде давала о себе знать, теперь вышла на первый план. Испуг, который не отпускал президента после той внезапной встречи с Гиффеном, сообщившем о начале расследования их денежных афер, отныне диктовал тестю все главные решения
Дело, получившее вскоре название «Казахгейт», легло мрачной тенью на Президентский Дворец «Ак — Орда». И в итоге оно принесло Казахстану значительно больше ущерба, чем те миллионы от нефтяных сделок, которые президент положил на свои счета.
Именно тогда Назарбаев решил закрывать границы и отгораживаться от мира, давить оппозицию, ликвидировать гражданские свободы и брать под тотальный контроль прессу, чтобы правда о «Казахгейте» не дошла до простых граждан Казахстана. Если прежде у него действительно были амбиции регионального лидера, ему действительно хотелось играть значимую роль на мировой арене, то теперь все изменилось. Мир за воротами оказался недружественным и опасным. Если раньше он смеялся над «Туркменбаши», то теперь стал внимательно изучать его опыт.
Президент, который еще недавно так любил официальные визиты на Запад и на Восток, вдруг стал невыездным и покидал свою резиденцию только для поездок на близкие расстояния, по СНГ. В России или Киргизии ему нечего было опасаться, зато про Америку не могло идти и речи. Он боялся, что его ждет или арест прямо в аэропорту или пронырливые журналисты со своими вопросами про зловещую коррупцию. У него уже был печальный опыт во время самого первого отдыха на Лазурном берегу в Сент — Тропе, когда французский журнал «Пари Матч» опубликовал его фото с передовой статьей «Как отдыхает Красный Хан».
Каждый раз, как подходило время сбора очередной ежегодной Генеральной ассамблеи ООН, когда в Нью — Йорке собираются все главы государств, Назарбаев сказывался то больным, то занятым изобретением очередной конференции. А упоминать Швейцарию при тесте нельзя было даже в шутку.
Тучи сгущались над головой Крестного Тестя.
Однако впереди всех ждал третий этап казахской истории …
Глава 45
Операция «Спасение»
Арест Джеймса Гиффена агентами ФБР означал, что «Казахгейт» вступил в заключительную фазу. Маховик раскрутился, и результаты расследования скоро будут переданы на рассмотрение судей.
Назарбаев нервничал все сильнее и сильнее, и мы знали, почему. Он боялся не за международную репутацию (которая на тот момент была уже и без того плохая), а уже непосредственно за собственное президентское кресло. Американское обвинение готовилось квалифицировать его коррупционные действия по статье, от которой невозможно скрыться за стенами Президентского Дворца «Ак — Орда».
Речь шла об Акте Соединенных Штатов о коррупционных действиях за рубежом (The U. S. Foreign Corrupt Prac–ticies Act). Этот закон запрещает американским компаниям давать взятки чиновникам на любой территории земного шара, даже если на кону стоит получение выгодных контрактов. Однако, главная особенность Акта в том, что виновными в преступных действиях, нанесших ущерб интересам США, могут быть признаны все стороны — как те, кто взятки выплачивал, так и те, кто активно принуждал их к этому.