Крестоносец из будущего. Самозванец
Шрифт:
И Андрею все стало до боли ясным — надо или убегать во всю свою прыть, или его довольно скоро проткнут насквозь железяками.
Но бросить здесь Велемира?!
Пойти на такой шаг Никитин не мог, поэтому продолжал драться, сцепив накрепко зубы, еле успевая уклоняться и лихими скачками отпрыгивать от сверкающей стали, что жаждала его крови.
Андрей прекрасно осознавал, что кастелян с мечником ему не по зубам, он просто еще не наловчился орудовать мечом на их уровне.
И тут же Никитину поплохело больше, судьба в очередной раз сыграла в
Андрей закрутился как белка в колесе, мечась по двору. Силенки стремительно таяли, года уже не те, чтоб в таком режиме драться. Больше минуты не продержаться, непременно зарубят.
Осталось только громко воззвать к помощи, может, воины купца перестанут держать нейтралитет — то, что они давно проснулись от лязга оружия, Никитин не сомневался ни на капельку.
— На помощь!!!
И подмога тут же пришла, только не в лице человека, а в виде оглобли, которую, на его большое счастье, некто приткнул к стене амбара. Андрей отбросил саблю и схватил спасительницу в руки, сразу же крутанув ее и отбросив мечника в сторону.
Из дверей трактира высыпали чехи: купец и все его воины. Но остановились на крыльце, не сходя со ступенек.
В схватку они не торопились лезть — вынырнувший откуда-то трактирщик что-то горячо им втолковывал, размахивая руками и показывая на кастеляна, что, оскалив зубы, пытался развалить Никитина напополам своей польской «клейморой».
Терять было уже нечего, позора бояться тем паче, и Андрей во все горло заорал уже другой клич:
— Кто против Бога и ордена?!!
Стоявший у крыльца матерый воин, тот самый, что вечером пристально рассматривал Андрея за столом, неожиданно подскочил на месте, как ужаленный гадюкой в одно мягкое место, и с диким ревом рванулся вперед, молниеносно выхватив меч:
— За Святой Крест!!!
— Арни! Стой!
С крыльца надрывался купец, но тот не обратил на приказ никакого внимания, обрушившись сзади на мечника. Клинок лязгнул по шлему, и поляк упал на истоптанную землю.
Атаковавший Никитина воин немедленно повернулся к новому врагу и с яростным криком набросился на чеха, ударив того наотмашь мечом. Но неожиданный союзник ловко отпрыгнул в сторону и сам приложился, но на пути клинка встал щит.
Андрей только краем глаза, на чистом рефлексе, охватывал поле схватки. А сам атаковал оставшегося в одиночестве кастеляна, норовя познакомить конечности ляха с крепкой деревяшкой.
Теперь роли резко поменялись, причем играть Никитин был совершенно не намерен, какие уж тут игры, когда резня вовсю пошла.
Удар оглоблей мечом парировать нельзя, а потому кастелян хотел от него увернуться. Это желание и подвело крепко поляка — техника боя шестом имеет свои немалые хитрости, отнюдь не знакомые даже многим любителям этого вида драки.
Андрей крутанул оглоблю в кистях, изменив направление удара — и колено воина только жутко хрустнуло. Громко застонав от чудовищной боли, гигант
— Заполучи, фашист, гранату!
Андрей прыжком перепорхнул через кастеляна, обрушив конец оглобли на шлем последнего сражавшегося поляка. И тому хватило одного удара за глаза — черепушка, конечно, уцелела, шлем ведь неплохой защитой явился, но вырубило ляха знатно. Щитоносец безвольной куклой распластался у ног так вовремя помогшего Никитину чеха.
ГЛАВА 9
— Ты вовремя мне пришел на помощь!
Андрей с искренней благодарностью кивнул подошедшему к нему рослому, намного его шире в плечах, при таком же росте, воину, что продолжал сжимать в руке меч.
— Я только исполнил свой долг!
Мечник резким движением бросил клинок в ножны и подошел вплотную, внимательно глядя на Андрея, опустился перед ним на одно колено. Затем тихо, Никитин еле расслышал, сказал, чуть шевеля губами:
— Запахни ворот, брат-командор, у тебя, ваша милость, рубаха порвана. Никто не должен видеть наши орденские знаки.
Андрей машинально задернул рубаху, прелая ткань тихо расползалась по ниткам, слишком долго пролежала в брошенном хуторе. Воин вскочил, повернулся к трактиру и посмотрел на стоящих у дверей чехов.
— Изя, принеси мой мешок, — повелительно бросил.
Никитин замер, ожидая, что сейчас появится маленький еврей характерной наружности. Однако ничего подобного не произошло, Андрей даже хмыкнул от огорчения — один из охранников купца, славянской наружности крепкий парень, стриженный под горшок, тут же зашел обратно в трактир. Арни же обратился к купцу:
— Прости, пан, но у нас с тобой был уговор. Я ухожу обратно в орден. Это мой командор!
— Командор ордена Святого Креста?!
Голос Новака внезапно охрип. С вытянувшимся лицом купец испуганно вскрикнул и вытаращенными глазами посмотрел на Никитина, будто впервые того увидел. И явственное восхищение в словах просквозило, которое Андрей мгновенно уловил.
— Он из прежних «хранителей», Арни?!
— Да, — коротко ответил воин.
— А все думали, что они погибли, — прошептал купец, но Андрей расслышал эту реплику. И внутри у него все закипело — «ну и помощничек новый у меня появился, нет бы секрет этот в тайне хранить, а он его сразу перед купцом выложил».
Арни, не догадываясь о терзаниях новоявленного начальства, взял мешок из рук вышедшего из трактира воина, развязал завязку, порылся и извлек два свернутых куска ткани.
Развернул один из них, встряхнул, и, несмотря на сумерки, Никитин хорошо разглядел в центре красного плаща большой белый крест.
— Позволь мне надеть на тебя, брат-командор, наш плащ!
Воин еще говорил, но красная ткань «мушкетерки», точь-в-точь как и представлял себе Андрей этот плащ по кинофильму, только чуть длиннее, уже легла на его плечи, наброшенная умелой рукой чеха. Арни тут же завязал и веревочки на боках.