Крестоносец из будущего. Самозванец

Романов Герман Иванович

— Значит, я либо переместился в пространстве неведомым образом, либо мне снится эта хренотень. Может, меня снова глюки посетили?! Ну, а это легко проверить! Сейчас с ходу все и прояснится — бред у меня или подлинная реальность перед глазами!

Он достал из кармана куртки складешок и, отогнув острое шильце, аккуратно ткнул себя в мякоть бедра. Боль была такая, что у Андрея вылезли глаза из орбит.

Отчаянный вопль снова потряс горы, потом Никитин стал извергать из себя такую вычурную матерную брань, что любой сапожник удавился сразу

бы от зависти. Облегчив таким исконным русским способом душу, Андрей снова принялся раздумывать:

— Теперь точно известно, что я не умер, и это не сон и не глюки. Солнце в зените, почти над головой — следовательно, сейчас день. Надо осмотреться хорошо, прикинуть, куда меня занесло… И решить, что делать дальше! Кому сказать — не поверят! Да я сам своим глазам не верю!

Поразмышляв с пару минут, Андрей решил идти вниз по течению реки — рано или поздно будет долина, а в ней завсегда живут люди — ну не в горах же им тесниться?! А народец — хороший источник информации, намного лучше его скудных мыслишек.

Удивляться таким быстрым решениям не приходится — военный человек в любой ситуации ищет возможность для новых действий, а гражданский старается проанализировать полученный опыт, потому и бывает бит очень часто и больно.

Андрей немедленно сделал тщательную ревизию своего имущества. В реке пропал берет, ветхая куртка и трико изорваны плаванием почти до полного безобразия.

Имеется складной перочинный нож с двумя лезвиями, ножницами и шилом, запасная катушка лески с поплавком, коробочка с крючками и грузилами, пакет с промокшим кисетом и бумагой, завернутые в целлофан спички и семена табака деда Ивана.

И все — уныло и печально, но могло быть намного хуже. А так, капиталец на первое время есть — с голоду не умрешь у реки.

Первым делом он полностью разделся и разложил одежду на камнях для просушки. Так же поступил с табаком и папиросной бумагой. Затем прошелся по крохотному островку — десять метров вперед и столько же назад, и вскоре подобрал кусочек дерева.

Андрей уселся на камнях и стал обрабатывать свою находку перочинным ножиком. Трудился, не разгибая спины, без отдыха, то ножиком, то шилом, и уже через час он держал в руках пусть грубо выполненную, но добротную курительную трубку с коротким чубуком.

Взяв щепотку просохшего табака, очень плотно набил свою новую трубочку и закурил. И сразу жить стало намного легче от привычного сладостного дыма.

Желудок требовал пищи, и он решил снова половить рыбку — благо знакомые силуэты скользили под бурными, но хрустально-чистыми водами.

На островке плавника было достаточно, и Андрей вскоре соорудил удочку. Выбрал самую яркую «муху», привязал к леске и, закинув в речку, пошел вдоль берега.

Поплавок, проплыв несколько шагов, стремительно ушел под прозрачную воду, и Андрей тут же резко рванул удилище. Рыбка серебристой блесткой затрепыхалась на крючке.

Рыбак внимательно осмотрел свою первую добычу — это была небольшая,

с ладонь длиной, зеленоватая форель. Ему раньше приходилось ловить такую, но было это настолько далеко от Саян, что Никитин поневоле закряхтел, не зная, что и подумать. Об этой рыбе в его таежном селе ни сном ни духом никто из заядлых любителей сетей и удочек не ведал.

— Форель, значится, здесь водится?! Занесло меня, грешного, шут знает куда! Сбылась мечта клинического идиота, начитавшегося книжек о приключениях. Вот и нашел их… На свою задницу!

Но сетовать на свою судьбу он дальше не стал, наоборот, поздравил себя с удачным почином. И принялся за ловлю крайне серьезно — через час на камнях лежало полтора десятка мелковатых рыбешек.

Добычи явно маловато для обильной кормежки, Андрей интуитивно чувствовал необходимость больших запасов продовольствия.

Укрепив два колышка, он принялся чистить и потрошить пойманную рыбу. Потом форель нанизал на прутик и закрепил на двух колышках. День был очень жаркий, и рыбак здраво рассудил, что до завтрашнего дня его улов чуток подвялится, в дороге это позволит питаться на ходу, не останавливаясь для рыбалки.

До вечера Никитин исхитрился поймать еще три десятка таких же рыбешек, решив запечь их на углях для ужина да и подкоптить с десяток.

Сухой плавник хорошо трещал в огне, а Андрей, подстелив под себя ветровку, с нескрываемым удовольствием поедал поджаренную на прутиках рыбу. В любое другое время он плюнул бы на несоленую, отвратную, частично обугленную рыбу, но сейчас голод заставлял его наедаться впрок.

Насытившись, Никитин набросал в затухающий костерок заранее наломанных с куста веток, а на кольях укрепил прут с нанизанной на него рыбой.

Теперь за пару часов форель в дыму могла хорошенько прокоптиться — утром будет завтрак, да и обед в дороге не помешает.

Ночью Андрей пристально вглядывался на россыпь ярких звезд. К немалому облегчению, небо для него оказалось знакомым.

Присутствовала Луна, обе Медведицы с Полярной звездой занимали положенное им место. Только одно обстоятельство его насторожило. Сколько он ни вглядывался в черное глянцевое небо с блестящей россыпью звезд, но так и не заметил двигающихся огоньков самолетов, впрочем, и со спутниками тоже была полная напряженка.

Астрономическое наблюдение несколько обнадежило, хотя определенное беспокойство осталось. Мир был его собственный, вот только летающая техника ни днем, ни ночью так и не появилась.

Но предаваться унынию он не стал, а, мысленно сплюнув, решил завтра хорошенько изучить окрестную флору и фауну, на первый взгляд явно не сибирскую, а свойственную больше Европе, причем отнюдь не Северной.

Улегшись на теплые камни, Никитин быстро окунулся в сон, без каких-либо тревожащих душу кошмаров. Один раз за ночь все же проснулся — сильно захотелось покурить. Высмолив привычную самокрутку, он снова погрузился в сладкую дремоту здорового сна…