Крестоносец
Шрифт:
— Тогда послушай… Отсюдова просто так не выбраться.
Ратников ухмыльнулся:
— Да я уж заметил!
— Одначе с воли могут помочь… если есть кому. Надо только весточку передать… а уж дальше…
— Неужто, помогут?
— А то! Мнози тут вот, поначалу так, как ты… А потом оп — и нет их. На свободе гуляют! Кто надо кому надо подарок заслал, серебришка сунул, малую толику иль великую — уж и не знаю.
— А что? — заинтересованно зашептал Михаил. — Так можно? Весточку отсюда
— Конечно, можно, — задребезжал тихим смехом старик. — Только вестимо — не всем. Ежели есть кому — говори, я завтра-послезавтрия — выйду. Кому надо — дали дружки. Так передать, весть-то? Есть у тебя во Пскове кто-нить?
— Во Пскове нет, — тихо, якобы раздумывая, протянул Ратников. — Есть в Изборске.
— Изборск не так и далече. Хорошему человеку — чего ж не помочь? Ладно, так и быть, говори — где твоих отыскать в Изборске?
— Да на реке… Там рядом с пристанью, корчма… знаешь?
— Сыщу.
— Свиток с собой возьми, ну, грамотцу, письмо… любой. Только печать чтоб была — зеленая. По свитку этому, по печати, тебя и узнают, подойдут…
— Ишь, как чудно, — старик усмехнулся.
— Чудно, зато — надежно, — на этот раз Ратников не стал придумывать никаких паролей. — Подойдут, спросят про меня, как мол там, Мисаиле, чего сам не пришел? Вот тут им все и обскажешь. Да не за просто так, человече!
— На то и надеюсь, на то и надеюсь, — тихонько захихикал Дромило.
А уже под утро Мишу разбудил Бреслав, поляк.
Загундосил гулким шепотом:
— Ты этому старику, Дромиле, не верь!
А дальше сказал, что и сам вскоре выходит… и может помочь, сказать, кому надобно, о бедственном положении Мисаила, ну, и все такое прочее — о чем говорил и Дромила.
Едва сдерживая смех, Ратников и ему рассказал про Изборск, про корчму, про свиток, откровенно намекая, что в Изборске у него хороших знакомых много и все — люди чрезвычайно влиятельные, не какие-нибудь шпыни.
Больше заснуть не удалось, но почти до полудня, если судить по блеклым солнечным лучикам, иногда все же попадавшими в оконце, никаких изменений в Мишиной судьбе не происходило, ежели не считать, что из камеры увели троих — в том числе и Бреслава с Дромилой.
Ну, флаг им в руки… Михаил с усмешкой покачал головой.
За ним пришли немного погодя, чуть ближе к вечеру. По пути освободив от цепей, привели к брату Дитмару, усадили за стол, накормили…
— Ну? — капитульер потер руки. — Прогуляемся до пристани, друг мой? Сегодня как раз тот вторник, который нужен.
Сам монах в длинной сутане шествовал рядом, чуть ли не под руку, за ними и чуть впереди, пряча под плащами мечи, тащились стражники-кнехты. Двое впереди, двое сзади. Брат Дитмар — пятый.
Улицы Пскова были полны народу — купцы, мелкие торговцы, приказчики — вот плотники потащили куда-то увесистую балку… Поднырнув под нее, Ратников на какое-то время остался один, без наблюдения… и терпеливо дождался стражи и брата Дитмара.
Когда вышли к реке, Михаил поудобнее перехватил свиток — чтоб еще издалека была видна зеленая восковая печать.
Четверо кнехтов фиксировали его четко — «коробочкой» — так что бежать было невозможно. Брат Дитмар вовсе не дурак — наверняка предвидел такую возможность и выставил еще людей у самой пристани. Нет, не убежишь!
Ладно! Тогда расчет на его нетерпение!
Они явились на пристань и в следующий вторник… и, наверное, пришли бы еще, если бы брат Дитмар не вспомнил о бурге.
— У вас ведь, кажется, там скоро встреча, друг мой?
— Да, — безо всяких эмоций, Ратников мотнул головой. — Именно так.
Ветер оказался попутным, и баркас под белым с черным крестом флагом Ордена добрался до нужного мыса часов за пять, как раз к вечеру. С Ратниковым обращались достойно, но глаз не спускали — «копья» кнехтов было для того совершенно достаточно. Мало того, брат Дитмар принял все меры, чтобы максимально затруднить общение «герра Майкла» со своими бывшими воинами: договорившись с отцом Арнольдом, специально выждал до темноты, а уж потом в бург ввели пленника, поселив в гостевом доме под чутким присмотром капитульера и кнехтов его «копья».
— Посланник должен прийти рано утром, — проиграв брату Дитмару в шахматы вторую партию подряд, Ратников широко зевнул и прикрыл рот рукою. — Скорее всего, когда привезут дань. Воины распахнут ворота — повесьте на створку еловый венок — это знак, что все хорошо.
— Надо же? — монах покачал головой. — А вы раньше ничего не говорили про венок.
Миша с улыбкой пожал плечами:
— Забыл. Хорошо вот сейчас — вспомнил. Да! Он придет в дальний амбар… я там буду ждать, как условились. Можете посадить у дальней стены кнехтов, сразу за повозкой — думаю, там есть, где спрятаться.
Хорошо, что осень выдалась сухой, почти без дождей. Да и лето стояло знойное… А с утра подморозит — так и совсем хорошо. Совсем… Главное — выбраться, а там видно будет.
Утром, едва рассвело, в бурге распахнули ворота, на створку которых брат Дитмар самолично водрузил еловый венок. Ратников же отправился в дальний амбар в сопровождении все тех же кнехтов. Двое остались снаружи, у открытых ворот, двое расположились у дальней стены, за повозкой… за железной повозкой… за автомобилем «УАЗ»!