Крестоносец
Шрифт:
– Держать стену!
– заорал Лукас и, повернувшись ко мне, добавил: - Вниз, за мной!
Грохоча сапогами по доскам настилов, мы сбежали во двор. Увидели баррикаду, освещенную десятками факелов. Людей на баррикаде, сжимающих оружие.
И черную волну, надвигающуюся на них со стороны крепостных ворот.
Нежить все-таки пробилась в цитадель.
С мостков под стеной можно хорошо видеть
Слева от меня - баррикада перед входом во дворец наместника, на которой застыли с оружием наготове воины последней линии нашей обороны, готовые принять приближающегося врага.
Справа - страшная лава нежитей, которые, чуя живую кровь, несутся к баррикаде. Их не остановили ни огненные стрелы стражей ворот, ни падающие с перекрытий завратного тоннеля тяжелые утыканные кольями бревна. Даже те упыри, кому упавшие бревна ловушек перебили кости, ползут на руках к баррикаде, и мне хорошо видно, что прочие твари топчут их ногами, стремясь первыми вонзить клыки в живую плоть.
Между тварями и баррикадой не более двух десятков метров.
Звонко и серебристо поет боевой рог. Справа и слева от баррикады появляются воины без оружия, державшие в каждой руке по маленькому глиняному горшочку - в таких продают благовония и лечебные масла. Они бросаются навстречу приближающимся вампирам, и, не добежав до нежитей шагов двадцать, мечут горшочки в сплошную лавину атакующих тварей.
Ффффахххх - пламя взрывов заполняет собой всю площадь. Ночное небо будто подбрасывает вверх на десятки метров, а жар вспышки опаляет мне лицо, хотя мы с Лукасом стоим в полусотне метров от баррикады. Первые ряды нежитей скрываются в бурлящем золотом пламени. В красном зареве мечутся десятки фигур, охваченных огненными языками. Прочие, ослепленные вспышкой, замирают на месте, ворча и мотая головами. В нескольких метрах от баррикады черный вампирский потоп захлебывается, натолкнувшись на устроенную руками фламеньеров огненную плотину.
Вторично сигналит рог: из-за баррикады вылетают всадники-муджаввары, которые с гиканьем и воплями врезаются в ошеломленную нечисть, топча упырей конями и сбивая ударами кривых клинков и боевых топоров. А с гребня баррикады уже спускается клин, состоящий из латников сэра де Аврано, и сам посол, вооруженный двуручным мечом, возглавляет атаку. Со своего места я могу разглядеть сэра Роберта де Квинси; он идет в бой по правую руку от посла, а граф Деррик - по левую.
– Au forter a Matra Bei!
– раздается над цитаделью боевой клич фламеньеров.
Клин врезается в гущу обожженных пламенем, потерявших ориентацию тварей, и мечи фламеньеров начинают работать быстро и дружно, словно лезвия чудовищной газонокосилки, начисто выкашивающей сорную траву.
– Танцуют без нас!
– орет Лукас в каком-то веселом бешенстве.
– Я тоже хочу!
Мы бросаемся вниз, по мосткам, и меньше чем через полминуты нагоняем атакующий клин. Отряд де Аврано уже у ворот, и площадь перед баррикадой просто усеяна вражьими телами. Тех, кто еще шевелится, добивают ополченцы. Дышать нечем: площадь затянул густой вонючий дым, в котором мечутся фигуры с факелами, раздаются яростные вопли и стук клинков.
И только тут я понимаю,
– нет.
В тоннеле под воротами столпились терванийцы и фламеньеры. Часть воинов пытается поставить на место искореженные створы ворот, прочие помогают им, оттаскивая в сторону останки нежитей. Их лица покрыты копотью, клинки черны от вампирской крови, нарядных латников сэра де Аврано не узнать - сюрко из дорогих тканей и ламбрекены на шлемах превратились в грязные лохмотья. Многие кашляют, слышно, как кого-то рвет. Наместник Шахин что-то взахлеб говорит, и голос его временами срывается на вопли. Похоже, он малость не в себе. Понятное дело, шок. Чую, натерпелся наш пузатый друг сегодня страху. Остальные воины тоже никак не могут отойти от пережитого. Особенно граф Деррик: лицо у него просто траурное. Да уж, дипломат, это ему не по паркетам шаркать. Хотя с кочевниками он дрался славно...
И кругом трупы - кучи трупов. Вонь такая, что не передать, и мне кажется, что этот жуткий мертвый запах буквально впитался мне не только в плоть, но и в душу.
– Живы, хвала Воительнице!
– Сэр Роберт обнимает Лукаса, потом меня, и в его глазах я вижу поистине отеческую радость и гордость за нас.
– Победа, братья.
– До рассвета еще долго, - говорит Лукас.
– Мы уничтожили почти всех тварей. Но твоя правда - до утра мы не можем чувствовать себя в полной безопасности. Что было на стенах?
– То, что и должно было быть, - беззаботно ответил дампир.
– Пара дюжин уродов добрались до нас. Но мы с ними разобрались. Даже твой птенчик пару штук прикончил. Одному башку смахнул - ну прям тебе заправский палач. Но твари особо не буянили. Сонные они какие-то были в этот раз.
– Лукас, на пару слов, - сэр Роберт отзывает дампира в сторону, и они о чем-то перешептываются. Мне кажется, что Лукас пару раз бросил на меня косые взгляды. Блин, настаиграли мне эти секреты - и когда уже меня начнут принимать всерьез?
– Эвальд, ты не ранен?
– спрашивает сэр Роберт.
– Нет, сэр.
– Хорошо. Лукас, отведи парня в покои посла и возвращайся.
– Но, сэр, почему?
– не выдерживаю я.
– Я ведь могу сражаться.
– На сегодня с тебя хватит впечатлений. К подобным вещам привыкают постепенно, иначе... Словом, это приказ, оруженосец. Вперед отдыхать!
Что-то сэр Роберт не договаривает. Что-то очень важное для всех нас. Но спорить с рыцарем я не могу. Кланяюсь и ухожу от ворот, кашляя и шмыгая носом. И уже за дверями дворца наместника я вдруг понимаю, что ужасно хочу спать.
Так хочу, как никогда в жизни. Боевая лихорадка ушла, навалилась такая усталость, что хоть ложись на пол и закрывай глаза.
– Эй, да ты уже спишь!
– гогочет Лукас. Я только киваю: у меня нет сил даже разозлиться на него.
– Сейчас спою тебе колыбельную...
Вот и большая комната, где живут телохранители де Аврано. Кровать у окна - больше ничего в комнате не вижу. Ноги сами идут туда; сил раздеться нет, и я падаю на покрывало прямо в доспехе. В глазах у меня начинают плясать яркие световые зайчики. Хорошо-то как!