Крестопор

Гартон Рэй

– Что случилось?

– Просто вызови скорую, Лили, сейчас же!

Он услышал, как Лили пронеслась по коридору в гостиную.

Джефф отвернулся от крови, снова и снова сглатывая, пытаясь сдержать густой комок, поднимающийся в желудке. Он подошел к другой стороне кровати и взял записку. Поглядев на неподвижное тело Никки, он прочел ее один раз, два, три...

"Я ухожу в лучшее место".

Телефонный звонок Джеффа ошеломил Джей Ар.

Он уже было собирался уходить из офиса. За исключением двух дел, которые он отложил

на утро, Джей Ар выполнил все свои планы, но не без труда. Во время бесед с учениками ему приходилось бороться с желанием предупредить их насчет Мейса, но он не был уверен, что это разумно, учитывая то, что случилось с Фэй. Вместо этого он наблюдал за их шеями в поисках кожаных шнурков, скрытых рубашками и куртками.

Из восьми учеников, пришедших в этот день в его кабинет, пятеро носили Крестопоры.

К концу дня Джей Ар довел себя до довольно тревожного состояния.

– Параноик, - бормотал он про себя, укладывая вещи в портфель.
– Что-то происходит, но ты заходишь слишком далеко, у тебя чертова паранойя.
– Он планировал пойти домой, принять горячий душ, засунуть в микроволновку замороженную лазанью, почитать газету, посмотреть "Лунный свет" и ни о чем не думать, а просто расслабиться.

А потом позвонил Джефф.

Его взволновала не столько смерть Никки, хотя и это было ужасно. Записка, которую она оставила, заставила его сжать телефонную трубку так, что побелели костяшки пальцев.

Облизав внезапно пересохшие губы, Джей Ар спросил:

– Что... в этой... записке написано, Джефф?

– Я ухожу в лучшее место, - ответил тот.

Джей Ар отстранил трубку от уха, закрыл лицо рукой и пробормотал:

– О Боже.
– Он ощутил прилив эмоций, тошнотворное, головокружительное чувство пустоты и беспомощности, которого не испытывал уже много лет. С тех пор как умерла Шейла.

"Покончила с собой", - напомнил ему тихий голос.

– Алло?
– сказал Джефф.

"Это происходит снова и снова..."

– Джей Ар, вы еще здесь?

"...снова и снова..."

Мать Джей Ар несколько дней после похорон держала записку Шейлы рядом с собой, вновь перечитывая ее, всматриваясь в одну-единственную аккуратно написанную строчку, словно та могла измениться. Но сколько бы раз она ни перечитывала ее, записка оставалась неизменной: "Я ухожу в лучшее место".

– Вы там, Джей Ар?

– Да. Где ты сейчас?

– У Никки. Они забрали... забрали ее. Мы ждем, когда мать Никки вернется домой.

– Я могу чем-нибудь помочь?

– Нет, я просто подумал, что вам следует знать.

– Да, спасибо, что позвонил. Я скоро поеду домой, так что, если что-то случится, звони мне туда.

– Джей Ар? – голос Джеффа вдруг зазвучал моложе на несколько лет.
– Вы что-нибудь об этом знаете? Потому что мы с Лили...
– В его горле раздался нервный трепещущий звук, что-то вроде хихиканья, которое вышло похожим на хныканье.
– Мы очень напуганы. Записка Никки, слова Шерри перед тем, как она покончила с собой... Что он с ними делает, Джей Ар? Моя сестра с ним!

– Я знаю, Джефф, и мы заберем ее от него. Позвони мне сегодня вечером.

Мы встретимся и поговорим, хорошо?

– Да. Хорошо.

Повесив трубку, Джей Ар провел пальцами по волосам и пожалел, что он еще не дома.

– Нет, еще нет, - вздохнул он, поднял трубку и набрал номер.

– Кабинет директора.

– Здравствуйте, миссис Леман, это Джей Ар Хаскелл из консультации. Мистер Бут еще здесь?

– Ну, он уже выходит. Это важно?

– Да. Боюсь, что очень важно...

24.

Телевизионная комната в палате C подросткового центра Лорел каждый вечер закрывалась в десять часов, и все ложились спать к одиннадцати. Ранний отход ко сну являлся самым нелюбимым правилом Кевина. До того, как его поместили в центр, он редко укладывался раньше двух часов ночи. Теперь он ложился со всеми, но не спал.

Вместо этого он лежал в постели, слушая дождь, звуки, доносящиеся из-за стола, расположенного в конце коридора, или случайные всплески крика и плача из других палат отделения. Иногда он закрывал глаза и прислушивался к шепоту дыхания Лейфа, пытаясь отделить его от других звуков.

А иногда он слушал глаза Мейса.

Кевин впервые услышал их во время своей второй ночи в центре. Он лежал в постели, вглядываясь в темноту, и думал о том, что он сделает с Ларри Кейном, когда выйдет на свободу, когда уловил первые движения в стене за своей головой. Он приподнялся и повернулся к небольшому плакату над кроватью с надписью "Твоя жизнь в твоих руках - не сиди на них". Затем прижал руку к постеру и наклонил голову, чтобы прислушаться.

Он снова услышал их, почувствовал, как они скребутся в стене, и улыбнулся, чувствуя себя гораздо спокойнее в этом странном и неприветливом месте, зная, что они здесь, что Мейс присматривает за ним.

После этого он слышал их каждую ночь.

Кроме сегодняшней.

Он со вздохом опустился на кровать и заложил руки за голову. Может быть, он ошибался; ведь он ничего не слышал от Мейса с тех пор, как его приняли. Может быть, он ошибся, так доверившись Мейсу, и до сих пор не получив от него никаких вестей.

Мистер Хаскелл был его единственным посетителем на данный момент. Кевину понравилась нервозность этого человека, и он со смехом плюхнулся на кровать, придя в палату после разговора. Хаскелл беспокоился насчет Мейса, а значит, и другие беспокоились тоже. Кевину это нравилось. Если они волновались, значит, считали Мейса чем-то важным, а их нервозность давало ему силу.

Родители Кевина звонили, но никогда не разговаривали с ним. Люк приходил каждый день после обеда и говорил:

– Ну, Кев, твои родители только что звонили и спрашивали о тебе. Они очень переживают, поэтому я надеюсь, что ты будешь сотрудничать с нами и сделаешь так, чтобы они гордились тобой.

Однажды Кевин сказал:

– Я не могу заставить их гордиться собой, когда нахожусь дома; с чего вы взяли, что я смогу сделать это здесь?

– Кевин, дружище, - ответил Люк, хлопнув его по спине, - это не то отношение к задаче, ради которой мы здесь.