Крестовые походы в Палестину (1095–1291). Аргументы для привлечения к участию
Шрифт:
Таким образом, оскорбление, нанесенное Богу, в представлении пропагандистов, видимо, заключалось банально в самом факте оккупации
Святой земли мусульманами, а уже точечно акценты каждый раз могли расставляться разные.
В заключение стоит отметить еще один любопытный элемент, который, правда, встречается в источниках лишь несколько раз. Теоретики крестовых походов и римские понтифики иногда даже говорят о том, что путем вторжения в Святую землю сарацины совершают не просто «оскорбление», а «очередное распятие» Христа.
В. Крамер обнаружил в свое время два таких примера [222] . Первым является трактат Генриха де Альбано, который пишет: «Разве в этом мы не можем увидеть, как Христа распинают второй раз? Ясно, что язычники распинают второй раз того, кого уже один раз распинали евреи» [223] . В данном случае речь идет о трактате, непосредственное применение которого в пропаганде сомнительно, однако стоит добавить, что Генрих де Альбано выражает свою идею и в пропагандистском письме высшим духовным и светским чинам в Германии, сохранившемся в составе хроники Historia de expeditione Friderici: «Как же он позволил язычникам захватить древо креста, если не будучи вторично распинаемым ими?» [224] .
222
Cramer V. Kreuzpredigt und Kreuzugsgedanke. S. 185.
223
Henricus de Castro Marsiaco. De peregrinante civitate Dei. P. 354: “Nunquid non in his vi-
detur venisse Christus iterum crucifigi? venit plane denuo crucifigendus ab ethnicis, qui semel
crucifixus fuerat a Iudeis”.
224
Historia de expeditione Friderici imperatoris. S. 11:
lignum crucis ab ethnicis, nisi iterum crucifigendus ab eis».
Второй из примеров принадлежит Гумберту Романскому. В 4-й главе трактата о проповеди креста Гумберт приводит пример из неких «Деяний Артура» [225] , в котором рассказывается о том, как рыцари, бывшие при дворе короля Артура, нашли лодку с неким невинно убиенным рыцарем. Подтверждением было найденное при нем письмо, в котором сообщалось, что он был невинно убит. Рассказанная история функционально является аналогией для крестового похода. Далее Гумберт вопрошает: «Что же должно сделать все христианское сообщество в отмщение врагов своего Господа, невинно распятого и лежащего в лодке креста израненным, пронзенным копьем и окровавленным, восклицающим на всю Землю следующее? (далее цитата из: Иов. 16:18 [в латинской Библии – 16:19])» (Quid ergo debet facere tota Christianitatis multitudo in ultionem inimicorum Domini sui innocenter crucifixi, et in navicula crucis uul-nerati et lanceati et cruentati et clamantis universe terre illud…) [226] . Прямо и четко Гумберт не формулирует мысль: «сарацины распяли Христа», но в условиях имеющегося контекста иной трактовки фрагменту, пожалуй, не найти.
225
Комментарий по поводу возможной идентификации источника см.: Гумберт Романский.
226
О проповеди креста. С. 97.
К этим примерам можно добавить примеры из папских писем. В булле Utinam Dominas (1208), адресованной верующим Ломбардии и Марке, говорится: «С распростертыми на кресте руками Он словно сообщает нам о повторном бесчестии распинающих Его на кресте, и почти никого должная набожность не движет отомстить» (Expansis in cruce brachiis iteratam quasi crucifigentium se nobis insinu^at contumeliam, et репе penitus nullus est qui ad eius d'ebita moveatur devotione vindictam) [227] . Бог распят на кресте, Его бок пронзен копьем, а ноги – гвоздями, и никто не реагирует на это должным образом, хотя мы в долгу перед Ним [228] . «Увы, – резюмирует понтифик, – грешному народу, увы народу, полному грехов» (Vae genti peccatrici, vae populo pleno peccatis!). В письме папы Урбана IV к графу Блуа с призывом выступить в крестовый поход (1264) содержится мысль о «втором распятии» Христа сарацинами: папа призывает графа выступить «на защиту самого Христа, которого мерзкие сарацинские народы пытаются вторично распять» (ad defend-endum ipsum Christum, quern fede Sarracenice nationes iterato crucifigere moliuntur) [229] .
227
PL. Т. 215. Col. 1500 (письмо 185): “Expansis in cruce brachiis iteratam quasi crucifigentium se nobis insinu^at contumeliam, et репе penitus nullus est qui ad eius d'ebita moveatur devotione vindictam”.
228
PL. T. 215. Col. 1500 (письмо 185): “Transfigitur lancea latus eius, manus et pedes clavis crudelibus configuntur, et neminis fere pectus compassio crudelitatis tante transverberat ut mortem sibi retributurus, quam tribuit illi pro ipso, in adiutorium eius exsurgat”.
229
Les registres d’Urbain IV (1261–1264). Документ 672.
1.3. Идея важности крестового похода лично для Бога
Логичным следствием особой значимости Святой земли для Бога стала и особая значимость лично для Бога самого крестового похода. По-видимому, в связи с этим в понтификат Иннокентия III получают распространение идеи о том, что Бог лично зовет людей в крестовый поход, и о том, что Бог призывает взять на себя крест тягостей крестового похода и последовать за Ним.
Стоит, правда, сделать оговорку: обе эти идеи возникают как таковые еще во времена первого крестового похода, но после долгого перерыва, как мы увидим, получают новый виток распространения в начале XIII в.
1.3.1. Крестовый поход как божественная инициатива
Идея исходящего от Бога призыва к осуществлению похода встречается уже в источниках первого крестового похода, однако впоследствии в течение долгого времени мы ее больше не наблюдаем. Затем она появляется вновь уже в начале XIII в. Проблема в том, что историки, увы, изучали идею лишь на материале первого крестового похода.
Рассмотрим историю идеи поэтапно на всем протяжении интересующего нас временного интервала.
Как было сказано, идея божественного призыва прослеживается уже на материалах первого крестового похода и получила некоторое освещение в историографии. Так, очень вскользь принименительно к хронографии первого крестового похода идею упоминал в своей монографии П. Руссэ [230] . Ряд примеров снова по хроникам первого крестового похода приводит А. Бекер [231] . Более подробно об этой идее на материале первого крестового похода писал М. Фелькл [232] . Все они ограничиваются лишь упоминанием примеров этой идеи.
230
Rousset P. Les origines et les caract`eres. P. 71–72.
231
Becker A. Papst Urban II (1088–1099). Teil 2. Stuttgart, 1988. S. 400Щ01.
232
V^olkl M. Muslime-M`artyrer-Militia Christi. S. 83.
Действительно, мы видим эту идею в хрониках первого крестового похода как в рассуждениях хронистов, так и в некоторых из вариантов записей клермонской речи папы. Папа говорит о божественной инициативе крестового похода, согласно двум современным и одной более поздней версии. В изложении Фульхерия Шартрского папа на Клермонском соборе не от своего имени, а от имени Бога (de qua re supplici prece hortor, non ego, sed Dominus) [233] уговаривал присутствующих увещевать всех подряд позаботиться об «оказании всяческой поддержки христианам и об изгнании этого негодного народа из пределов наших земель». В версии Вильяма из Малмсбери, более поздней, папа предписывает от имени Господа (presentibus ex Dei nomine precipio) выступить в поход (aggredimini memorabile iter) [234] . В хронике Роберта Реймсского идея приобретает другой оттенок: Бог не просто обращается с призывом, но вселяет в людей желание выступить в поход. Когда народ в ответ на слова папы возопил «Бог хочет!», последний добавил: «Дражайшие братья… если бы не Господь Бог, который присутствовал в ваших помыслах (nisi Dominas Dens mentibus vestris affuisset), не раздался бы единодушный глас ваш; и хотя он исходил из множества [уст], но источник его был единым (origo vocis ипа fuit). Вот почему говорю вам, что это Бог исторг из ваших глоток такой глас (Deus hanc a vobis elicuit), который он вложил в вашу грудь (qui vestris earn pectoribus ins'erait)» [235] .
233
Fulcheri Carnotensis Historia Hierosolymitana. P. 134.
234
William of Malmesbury. Gesta Regum Anglorum. P. 602.
235
Заборов
Хронисты того времени развивают эту идею еще и в собственных рассуждениях. Так, Эккехард из Ауры говорит во вступлении к хронике, что крестовый поход «был предписан не людьми, а Богом» (поп tam humanitus quam divinitus ordinata est) [236] . Фульхерий Шартрский во вступлении к хронике говорит, что крестоносцы отправились в Иерусалим по приказу Бога (Dei ordinatione cum armis Iherusalem peregrinati sunt) [237] . Во вступительной части хроники Бальдрика Дольского говорится: «стоит полагать, что [крестовый поход] был совершен не без божественного вдохновения» (non enim sine divina inspiratione credendum est) [238] . Гвиберт Ножанский, рассуждая о том, как крестоносцы выступали отовсюду в поход, указывает, что они были ведомы лишь Богом (omni ducatu pr^eter solius Dei caruit) [239] и отправились в поход по мановению лишь одного Бога (solo videlicet Deo impulsore) [240] . В предисловии к хронике хронист пишет, что всегда считал эти события произошедшими по воле Бога (certum semper tenui solo Dei numine) [241] . Роберт Реймсский во вступлении к хронике характеризует крестовый поход как «не человеческое творение, а божественное» (hoc enim non fuit humanum opus, sed divinum) [242] . Мы находим подобные цитаты именно в хрониках первого крестового похода, а не последующих экспедиций. Дело, вероятно, было в том, что сравнительно удачным был лишь этот поход, в ходе которого Иерусалим и еще ряд городов были взяты. Затем начались неудачи, которые предваряли почти каждую очередную экспедицию.
236
Ekkehardi Uraugiensis Hierosolymita. P. 11: “De militie vel expedionis causa, que tempori-bus nostris, non tam humanitus quam divinitus ordinata est, Hierosolymam ex omnibus репе mundi, sed maxime Occidentalium regnorum partibus”.
237
Fulcheri Camotensis Historia Hierosolymitana. P. 117.
238
The Historia Ierosolimitana of Baldric of Bourgueil. P 3.
239
Guibert de Nogent. Dei Gesta per Francos. P 88.
240
Ibid. P 86.
241
The Historia Iherosolimitana of Robert the Monk. P 723.
242
Ibid. P 79.
Вместе с тем имеются более поздние свидетельства использования идеи в пропаганде, которые относятся к XIII столетию, а это уже никак в историографии специально не изучалось. Тринадцатое столетие здесь неудивительно: акцент пропаганды на личной значимости Святой земли для Бога логичным образом мог означать акцент на личной значимости крестового похода для Бога. Вследствие этого, аппеляции к личной заинтересованности Бога могли быть востребованными в пропаганде.
В хронике третьего крестового похода Historia peregrinorum епископ Страсбурга в своей проповеди говорит, что Бог «приглашает вас к себе на помощь» (ad suum vos invit^at auxilium) [243] . В проповеди аббата Мартина, приведенной в хронике четвертого крестового похода Гюнтера из Паириса, также сообщается о Боге как об инициаторе предстоящей экспедиции. Одним из свидетельств использования аргумента божественной инициативы в то время является проповедь аббата Мартина, приведенная в хронике четвертого крестового похода Гюнтера из Паириса. Обращаясь к пастве, он говорит: «Слово мое вам, господа мои и братья мои, слово мое вам, и даже не мое, а Христа. Христос сам является действующим лицом этих слов, а я же являюсь лишь хрупким инструментом. Сегодня Христос обращается со своими словами через мои уста и оплакивает нанесенные Ему оскорбления» [244] . В булле Utinam Domini (1208), адресованной верующим Ломбардии и Марке, папа Иннокентий III пишет, что Бог лично взывает к помощи крестоносцев (весе ipse… ad suam subventionem auxilium nostrum quasi exhereditatus implor^at) [245] . Согласно одному из писем папы Гонория III французскому королю (1223), Христос жалуется, что Его наследие обращено к чужакам (Christo quer-enti, quod hereditas eius ad alienos sit versa) [246] . В одном из писем Климента IV одному из легатов (1266) содержится мысль о Боге как об авторе призыва. Папа говорит: «Господь не удовлетворен лишь воплями своего викария и кричит сам, кричит громким голосом, кричит, говорю вам, как страшная труба» (ессе Dominus clamore vicarii non contentas, clamat ipse clamore valido, clamat, inquam, tuba terribili) [247] . В трактате «О проповеди креста» Гумберт Романский говорит о крестовом походе как о войне, на которую есть предписание «не только от церкви, но и от самого Бога» (porro bellum istud habet auctoritatem… non solum ab ecclesia, sed ab ipso Deo) [248] . Он же утверждал, что Бог «хочет испытать своих верных людей и узнать, кого волнует нанесенное Ему бесчестие, говоря: Кто восстанет за Меня, т. е. за мою честь, на лукавых [Пс. 93:16], т. е. чтобы отомстить за нанесенное Мне ими бесчестие?» [249] .
243
Historia Peregrinorum. P. 124.
244
Gunther von Pairis. Hystoria Constantinopolitana. S. 111: “Verbum mihi ad vos, domini mei et fratres mei, verbum mihi ad vos, non meum utique, sed Christi. Christus ipse verborum auctor est, ego fragile instrumentum. Christus vos hodie per os meum suis alloquitur verbis, suas vobis d'eplor^at iniurias”.
245
PL. T. 215. Col. 1500 (год 11, письмо 185).
246
Epistolae saeculi XIII. Bd. 1. P. 149 (Гонорий III. Письмо 220).
247
Thesaurus novus anecdotorum / Ed. E. Martene, U. Durand. Tomus II. Paris, 1717. Письмо 402. P. 422.
248
Гумберт Романский. О проповеди креста. С. 87.
249
Там же. С. 110; латинский вариант: “Posset siquidem in momento Dominus omnia vindi-care, sed ut habeat occasionem gloriose remunerandi, vult probare fideles suos, et scire, quos tangit ignominia sibi illata, et dicit: Quis consurget mihi [Ps. 93:16], hoc est ad honorem meum, adversus malignantes, ad vindicandum scilicet contumeliam ab eis mihi factam?”.