Крестовые походы. Идея и реальность
Шрифт:
Крестоносная экспедиция, завершившаяся сокрушительным поражением у Никополя, была важной вехой в истории крестоносного движения, последней попыткой победить турок на суше силами общехристианской коалиции, объединившей ряд европейских государств. Это событие имело огромный общественный резонанс в христианской Европе и привело к резкому изменению настроений средневековых мирян. Начинается новый этап в истории крестовых походов.
В XV в. крестоносное движение, несмотря на появление новых проектов и идей, во многом утратило ту широту и масштаб, которые были так присущи предшествующему столетию. Тем не менее в орбиту движения вновь вовлекаются крупные европейские державы, которые определяют политику в этой сфере.
К концу XV в. постепенно угасает деятельность Тевтонского ордена — одного из важнейших крестовых институтов. Еще в конце XIV в. у орденских братьев появился еще один очень серьезный противник — поляки, которые выступили на стороне литовцев в их борьбе против ордена. Как и у Великого княжества Литовского, у Польского королевства были материальные претензии к орденским братьям. Если борьба ордена с литовцами шла за Жемайтию, то поляки, воюя с тевтонцами, желали вернуть отнятую у них рыцарями еще в начале XIV в. Померелию (Восточную Померанию). В 1385 г. произошло важное событие — было заключено соглашение о династическом союзе между Великим княжеством Литовским и Польшей, по которому литовский великий князь Ягайло, вступив в брак с польской королевой Ядвигой, провозглашался польским королём под именем Владислава II Ягелло (т. н. Кревская уния). Новый правитель Польши обещал папе обратить своих подданных в христианство — что он и сделал, тем самым лишив тевтонцев религиозных оснований для того, чтобы вести войну против литовцев. Если в теории, о которой уже не раз упоминалось, война против язычников имела законное основание (causa justa) и могла рассматриваться как справедливая (bellum justum), то воевать против ортодоксальных католиков было с точки зрения существовавших канонов неприемлемо. Но в глазах Ордена крещение литовцев было всего лишь ходом в политической игре. Тевтонцы не восприняли серьезно обращение недавних идолопоклонников
Однако война орденских братьев и Польского королевства за территории в Восточном Поморье еще продолжалась в середине XV в. Она завершилась подписанием Второго Торуньского мира, по которому орден утратил свои западные владения вместе с Мариенбургом и становился вассалом Польши. После этого Тевтонский орден вступает в эпоху затяжного кризиса. Остатки рыцарей бегут на север в Ливонию, где ведется война Ливонского ордена против Новгорода и Пскова. Папство пыталось реанимировать священную войну в этом регионе и поддерживало рыцарей крестовыми буллами, но возглавляемые Ливонским орденом (отделением Тевтонского ордена) военные походы этого времени — всего лишь бледное отражение прежних крестоносных экспедиций.
Конечно, основные события происходят в это время на Балканах и в Центральной Европе. В середине XV в. Европа по-прежнему пытается собирать силы перед лицом турецкой угрозы. Османская экспансия была на короткое время прервана завоеваниями монгольского полководца Тимура (Тамерлана), который нанес серьезное поражение турецкому султану Баязиду I в битве при Анкаре в 1402 г. Но в целом турки успешно продвигались на Балканском полуострове, и папа Евгений IV (1431–1447) изо всех сил пытался организовать новую экспедицию против Османской империи. В 1443 г. понтифик объявляет крестовый поход, в котором участвуют польские и венгерские крестоносцы, пытавшиеся преградить путь османов в Центральную Европу. В битве при Нише венгерский полководец Янош Хуньяди (ум. 1456) в союзе с войсками последнего правителя Сербии Георгия Бранковича и польского короля Владислава III Варненчика (1424–1414) одержал победу над османскими войсками. Однако окончился поход битвой при Варне в 1444 г., где турки наголову разбили европейскую армию во главе с венгерским полководцем Яношем Хуньяди и Владиславом III, погибшим в этом бою. После этого поражения, а также последовавшего за ним еще одного разгрома славянской армии в 1448 г. на Косовом поле нечего было и думать о том, чтобы восстановить христианскую власть на Балканах. К тому времени Византия оказалась практически вытесненной из всех ее бывших владений — у греков остается только Константинополь с прилегающими к нему окрестностями и юго-восток Пелопоннеса. Но вскоре пробил час и византийской столицы — в мае 1453 г. Константинополь захвачен турками под предводительством султана Мехмеда II. Победа над Византией обеспечила туркам господство в Восточном Средиземноморье, и в течение последующих десятилетий Албания и Греция подчиняются османской власти, а Валахия превращается в зависимое от Османской империи вассальное государство.
В связи с этим папы предпринимают неимоверные усилия для продолжения борьбы против неверных. Сама идея крестового похода на Востоке в тот период приобретает особый оттенок — речь идет уже об оборонительной «справедливой войне» (helium justurri) всей христианской Европы против турок-османов. На этом пути христиане достигают некоторых успехов: летом 1456 г. благодаря умелым действиям Яноша Хуньяди, помощи католической Церкви и особенно францисканского монаха Иоанна Капистрано удалось снять осаду Белграда, что на время остановило наступление турок. В 1463 г. увенчалась успехом попытка папы Пия II (в миру — известного итальянского гуманиста Энеа Сильвио Пикколомини) уговорить правителя Албании Скандербега разорвать мир с османами, в результате чего албанцы наносят Мехмеду II ряд ощутимых поражений. Несмотря на эти достижения, движение сопротивления турецкой экспансии не приобрело должного размаха. Финансовые средства и военное снаряжение, время от времени посылавшиеся на театр военных действий, были явно недостаточны. Планы организации антиосманской коалиции, которая бы соединила морские силы Запада и сухопутные армии балканских стран, так и не удалось осуществить. По-прежнему сказывалось и отсутствие руководящей силы, которая бы объединила христианские государства. Папы, чьи финансовые и административные ресурсы были в принципе ограничены, уже не пользовались, как в ранних крестовых походах, необходимым для создания общеевропейских союзов авторитетом. Великая схизма ослабила западную Церковь и подорвала могущество папства, постепенно утратившего свое влияние на мирских правителей. Высказанные в начале XIV в. идеи о независимости светской власти и праве государей распоряжаться своими ресурсами и подданными стали реальностью. В то время христианские правители порой даже не присылали своих представителей на церковные соборы, где обсуждалась борьба с турками. Неудивительно, что когда на церковном соборе в Мантуе в 1459 г. папа Пий II произнес длинную речь о бедствиях Византии и призвал светских государей к «всеобщему походу» против османского нашествия, а потом даже выпустил буллу крестового похода, то не встретил ожидаемого отклика на свою инициативу. Разочаровавшись, папа написал письмо Мехмеду II, в котором предложил султану прекратить войну и по примеру Константина Великого принять христианство. Тогда, по словам папы, султан сможет «расширить свою власть над христианами и прославить свое имя», и — обращается понтифик к Мехмеду II — «не будет на земле государя, который бы тебя превзошел славой и который мог сравняться с тобой могуществом… Мы назовем тебя правителем греков и Востока, и то, что ты получил силой и чем незаконно владеешь, будет принадлежать тебе по праву, и христиане будут тебя почитать». [76] Разумеется, это письмо было скорее упражнением в риторике, чем реальным политическим шагом. Так или иначе после смерти папы новые призывы к крестовым походам против турок раздавались весьма редко. Правда, в 1464 г. Пий II опять призвал знать к участию в походе и даже почти подготовил военно-религиозную экспедицию. 18 июня 1464 г. в соборе Св. Петра он сам, дабы подать пример, принял крест и затем совершил утомительное путешествие из Рима в Анкону, куда должен был прибыть венецианский флот. Здесь в ожидании крестоносцев он и встретил свою смерть, так и не узнав, что его экспедиции не суждено было отправиться в путь. То была последняя в XV в. широкомасштабная попытка папства создать обшехристианскую коалицию для борьбы с турками…
76
Pius II Epistola ad Mahumetem // Hg. R. Glei et al. Trier, 2001. P. 142, 144.
Что касается возможностей светской власти инспирировать новый поход, то изгнанные в результате турецкой агрессии из своих стран монархи — как, например, последний византийский деспот Морей Фома Палеолог (ум. 1465), — посещавшие в поисках помощи королевские дворы Европы, строили немало новых проектов, ради осуществления которых даже собирались крестовые деньги и продавались индульгенции, но и эти попытки не принесли ощутимых плодов.
На ситуацию, в которой оказалось крестоносное движение в XV в., влияли разные факторы, в том числе финансовые и политические. Как и в XIV в., нужные для похода средства было трудно собрать из-за сложных политических взаимоотношений между европейскими государствами — например, Францией и Бургундией или Венецианской республикой и ее соперниками. Каждая страна горячо поддерживала на словах военную экспедицию против турок, но противилась ее организации, опасаясь возвышения политических противников.
Еще более важно то, что к тому времени крестовый поход вызывал у средневековых мирян не столько энтузиазм, сколько раздражение. В их сознании они связывались исключительно с проповедями крестовых булл и продажей индульгенций, которая подчас приводила к скандалам. В этот период, предваряющий Реформацию, критика института крестового похода, церковных поборов и папской власти все чаще раздается в разных уголках Европы.
Такие умонастроения ярко проявились во время крестовых походов против гуситов в Чехии. Эти экспедиции папство регулярно предпринимало в 1420–1431 гг., но, как мы увидим, все они оказались крайне неудачными. Предыстория же этих событий такова. В конце XIV в. в Чехии, где царствующая в стране Люксембургская династия заняла престол Священной Римской империи, начиналось настоящее религиозное брожение, отчасти связанное с подъемом национальной культуры. Его представляли проповедовавшие на народном языке чешские священники, призывавшие народ к благочестию, а Церковь — к очищению. Ключевой фигурой этого движения стал Ян Еус, на взгляды которого существенно повлияли сочинения английского богослова XIV в. Джона Виклифа — противника папства, отрицавшего посредническую роль Церкви и признававшего в качестве авторитета только Священное Писание. Запрет произведений Виклифа в Чехии привел к тому, что ученые дискуссии о его сочинениях, инициируемые Яном Гусом, привели к радикальному пересмотру католической веры чешскими богословами. В конечном итоге взгляды их учителя были резко осуждены, а сам он казнен 6 июля 1415 г. Эта казнь, безусловно, сделала из Яна Гуса мученика и вызвала протест народа и верховной власти Чехии. Конфликт между сторонниками чешского проповедника, с одной стороны, и Римской Церковью и государством, в котором немецкая нация составляла меньшинство — с другой, приобрел окраску борьбы за национальное самоопределение. Гуситские идеи начали распространяться и в немецких землях, и нужно было срочно принимать меры. Распутывать сложную ситуацию пришлось императору Священной Римской империи Сигизмунду I Люксембургу, который сменил своего брата Вацлава IV на чешском престоле. Известный крестоносец, участник Никопольского сражения, император тем
Совсем по-другому, чем на севере и востоке Европы, развивались события в Испании и Португалии. Крестоносное движение там было успешным, и, сравнив его с антитурецкими и антигуситскими походами, можно было бы показать, в чем состояло преимущество экспедиций, которые происходили на Пиренейском полуострове. В XV в. мы можем наблюдать преемственность в содержании и формах священной войны в этом регионе. В Арагоне в 1410 г. регент Кастилии и будущий король Арагона Фернандо I Справедливый (ум. 1416) отвоевал город Антекера во время войны с Гранадским эмиратом, санкционированной и поддержанной папством. Традицию борьбы с маврами продолжали и кастильские короли, которых вообще рассматривали как щит христианства против ислама. Король Энрике IV (1454–1474), например, начал свое правление с объявления священной войны против мусульман. Кастильская армия дошла до стен Гранады и овладела Гибралтаром, но закрепиться на этой территории не удалось (кастильцы окончательно утвердились в Гибралтаре лишь в 1462 г.). Эта военная кампания рассматривалась как крестовый поход. Весной 1456 г. папа Каликст III (1455–1458) предоставил участникам экспедиции «крестовые индульгенции»: тем, кто сам сражался против неверных или платил крупную сумму в золотых монетах, отпускались все грехи в их смертный час. Используя институт крестового похода, испанские правители медленно, но уверенно отвоевывали у мавров территории, которые, как считалось, по праву принадлежат христианам. Последняя фаза Реконкисты на Пиренейском полуострове наступила в 1469 г., когда был заключен брак Католических королей — Фернандо II Арагонского и Изабеллы I Кастильской, положивший конец длительному соперничеству и династическим распрям и объединивший королевства Леона и Кастилии, с одной стороны, и Арагона — с другой. Если на севере Европы династический брак Ядвиги и Ягайло, как мы видели, ознаменовал упадок Тевтонского ордена, то брак пиренейских правителей, напротив, способствовал оживлению крестоносного движения. Религиозное воодушевление здесь удачно сочеталось с национальным подъемом. Усилия Католических королей были направлены на организацию самого крупного в XV в. крестового похода, целью которого стало отвоевание последнего и самого мощного оплота мусульман на Пиренейском полуострове — Гранады. Завершение Реконкисты и объединение Испании были самым главным делом жизни Католических королей. Эта важная стратегическая задача требовала сосредоточения крупных военных сил, создания запасов продовольствия и снаряжения, мобилизации человеческих ресурсов. И, конечно, для ее осуществления были нужны немалые финансовые средства. По свидетельству современников, королева Изабелла, заинтересованная в неуклонном ослаблении позиций Гранадского эмирата, беспрестанно заботилась о том, чтобы отыскать деньги и для борьбы с маврами. Важным источником финансирования организуемых королевской властью экспедиций против мусульман были «крестовые десятины» и доходы от церковного налогообложения и продажи индульгенций. На этом этапе Реконкиста по-прежнему приравнивалась к крестовому походу, и римские понтифики выдавали участникам военных действий такие же грамоты об отпущении грехов, как и, например, сражающимся против турок. Борьба против мавров на Пиренеях, с одной стороны, и война против Османской империи в Малой Азии и Эгейском море — с другой, вообще мыслились как разные направления единой военной кампании, ведущейся христианским миром против неверных, и собранные на крестовый поход средства тратились иногда одновременно (как, например, в 1482 г.) на оба фронта, хотя всегда в большем объеме в пользу Испании. И это не случайно. Ведь в целом Реконкиста на Пиренейском полуострове была намного успешнее антитурецких кампаний: уже в 1482 г. один из главных полководцев католических королей маркиз кадисский Родриго Понсе де Леон захватил мавританскую крепость Альхаму, в 1487 г. кастильцами взята Малага, в 1489 г. — Альмерия, и тогда же в результате длительной осады христиане отвоевали Басу — город в гранадской провинции.
Слагаемые успеха крестоносного движения в Испании были разными. Конечно, главную роль в этом сыграли Фернандо II Арагонский и Изабелла I Кастильская, которые по существу возглавили Реконкисту. Дело также заключается в том, что с самого начала экспедиций против Гранадского эмирата папы, как это не раз бывало, передавали испанским монархам право проповедовать «крестовую буллу» и продавать индульгенции. Она получила название «Булла (святого) крестового похода (Bula de la (santa) cruzadci) и со временем превратилась в самую настоящую статью государственных доходов Испании. В соответствии с этой буллой индульгенции стоили очень недорого: всего лишь за два реала можно было приобрести грамотку (buleta), даровавшую прощение грехов, предоставляемые крестоносцам привилегии были весьма щедрыми, и светские власти поддерживали проповедующих буллу священников. Но самое главное — испанцы точно знали, что собираемые средства тратились на борьбу против неверных — вести о войне против мавров и о военных победах христиан приходили регулярно. Продажа индульгенций (а значит, и финансовая поддержка экспедиций) в то время достигла неожиданно грандиозного размаха. Кажется, прав был один из папских представителей, который, правда, по другому поводу, сказал следующие слова: «Люди, конечно, поверят, что можно за сходную сумму обрести вечное спасение, если увидят, что покупатели индульгенций всерьез сражаются за Христа, а не делают вид, что воюют». [77] И действительно, испанцы давали пожертвования в пользу крестового похода, так как они знали, что принимающие обет крестоносцы воевали во имя христианской Церкви и их родной страны. Это сочетание религиозного энтузиазма и патриотизма дало свои результаты и обеспечило необычный для того времени успех проповеди священной войны. В результате Гранада была отвоевана у мусульман, и Реконкиста завершилась окончательно и успешно.
77
Housley N. The Later Crusades, 1274–1580: From Lyons to Alcazar. Oxford, 1992. P. 416.
В XVI в., когда Османская империя мощно расширяет свои границы за счет присоединения все новых территорий христианских государств, папство поддерживает европейских монархов, прежде всего Габсбургов, в их борьбе против турок. Примечательно, что и в это время война с Османской империей мыслится западными христианами как часть более общей и важной задачи — освобождения Святой Земли и Иерусалима. Еще на Пятом Латеранском соборе (1512–1517), который стал последним собором накануне Реформации, папа Лев X (1513–1521) призывал к новому крестовому походу ради осуществления этой сверхзадачи. Примирив на время враждующих в т. н. Итальянских войнах государей и объявив о мире в христианской Европе, папа, справедливо опасавшийся захватнической политики турецкого султана Селима I (1512–1520), мечтал о новой крестоносной экспедиции. Следуя традиции, он даже предложил облагать духовенство десятиной в течение трех лет, но прелаты не соглашались собирать «крестовые деньги» до объявления крестового похода. Правда, французский король Франциск I (1515–1547) откликнулся на обращение папы и даже стал собирать с духовенства налог в пользу крестового похода, и, обрадовавшись, папа Лев X отправил письма английскому государю Генриху VIII, германскому императору Максимилиану I, правителю Испании Карлосу I (будущему императору Священной Римской империи) и португальскому королю Мануэлу I Счастливому с призывом примкнуть к французскому монарху. Но хотя главы европейских держав и относились с воодушевлением к идее крестового похода, фигура Франциска I не вызывала у них никакого энтузиазма. Как следствие, светские государи не поддержали папу, и надежды на новую экспедицию постепенно угасли. Между тем в уже в 1517 г. Сирия, Египет и Палестина стали частью Османской империи, а вскоре после этого турки захватили Белград (1521) и затем вплотную подошли к западным границам христианского мира.