Крестовый поход Махариуса

Кинг Уильям

— Это так. — Мгновение казалось, будто Дрейк колеблется.

— И?.. — подсказал Махариус.

— Что «и»?.. — ответил Дрейк.

— Мне показалось, ты хотел что-то добавить.

— Лучше не дать захватить себя живьем, — признался Дрейк. — Эти существа известны своими ужасающими пытками. Они доставляют им удовольствие.

Судя по тону инквизитора, он имел представление об их жестокости, и это делало его слова еще более пугающими.

— Если они хотят взять нас в плен, сначала им придется захватить корабль, — произнес Махариус. — А если так, мы покажем,

что это очень непросто.

В его голосе, как обычно, не чувствовалось ни толики сомнения.

— Поднимемся на командную палубу и поглядим, сможем ли немного поторопить наших флотских соратников.

Мы уже в пределах их видимости. Я приказываю зрительному кристаллу дать полное увеличение, и человеческий корабль резко вырастает в размерах, становясь горой из металла на бархатном фоне вечной ночи. Он так же уродлив, как прочие человеческие творения, и я снова поражаюсь Вселенной, позволяющей их виду не только существовать, но и, как ни странно, процветать.

Конечно, она не безразлична. Давным-давно космос показал, насколько жестоким может быть, и все же… то, что он позволяет подобным существам жить, только доказывает, что он начисто лишен чувства прекрасного.

Посмотрите только на это творение рук человеческих. Даже самое неодаренное дитя эльдаров создало бы куда более красивый корабль. Он похож на глыбу из металла, покрытую статуями горгулий и утыканную орудиями. Его очертания грубы, словно дубина гульбака. Возникает впечатление, что люди настолько сильно боятся космоса, что чувствуют потребность прятаться от него за пугающим, по их мнению, обличьем. Таким кораблем можно напугать лишь детишек. Люди совершенно не понимают, что по-настоящему опасному существу нет необходимости показывать, насколько оно опасно.

Корабль кажется поврежденным. Толстая броня покрыта выбоинами и выглядит так, будто ее полоснули когти исполинского существа, сдирая по пути целые полосы металла. Я вижу мерцание света там, где бреши заваривают примитивными сварочными аппаратами.

— Он не похож на ловушку, — говорю я и ловлю на себе взгляд Силерии.

— Скорее похож на неудачную попытку изваять скульптуру, — отвечает она, и мы оба хохочем.

— И тем не менее он хорошо вооружен, — отсмеявшись, говорю я.

— Что он тут делает? — спрашивает она. — На нем символы человеческого Империума. А им не следовало находиться ближе сотни световых годов от этой системы.

— Вне всяких сомнений, очередная волна иммиграции, — произношу я. — Варвары снова двинулись в путь, выискивая новые миры для покорения.

— Но почему здесь, почему сейчас?

Ее слова эхом отражают мои собственные мысли, плавающие в подсознании разума. Она задается вопросом, может ли появление корабля быть как-то связано с нами, или это просто случайность. Солипсизм — слабость всех эльдаров. Мы полагаем, будто Вселенная вращается вокруг нас. Конечно, более умные из нас отлично это осознают.

— Полагаю, вскоре мы все выясним, — говорю я. — Как только мы захватим новых рабов и попируем их агонией.

— Жду с нетерпением, — произносит она, поднимая

на меня глаза и облизывая губы.

Двигатели корабля заработали с едва ощутимой вибрацией, и мы вновь обрели ход. Члены команды без устали трудились несколько часов кряду, и, похоже, их усилия были в конечном итоге вознаграждены.

Астронавигатор оторвался от карт и, отложив астролябию, огляделся по сторонам так, будто лишь только что заметил кипящую вокруг него деятельность.

— Капитан, думаю, генераторы корабля смогут подать достаточное количество энергии для совершения прыжка.

— Сколько займет путь до точки входа и как далеко она находится?

— Около половины имперской астрономической единицы, — ответил астронавигатор. — Дорога займет не больше двух часов, но в таком случае мы окажемся на сходящемся курсе с ксеносами.

Похоже, капитан и сам успел провести в уме те же расчеты.

— К тому времени эльдары настигнут нас. Нам все равно придется сражаться.

— Начинать предпрыжковые приготовления? — спросил навигатор.

Капитан не стал оглядываться на Махариуса.

— Да, — уверенно ответил он.

— Осталось только пережить следующие часы, — произнес Дрейк. — И надеяться, что корабль не получит новых повреждений до прыжка.

Махариус разглядывал вражеский корабль на экране так, словно тот был лицом врага.

— Ксеносы, — сказал он. — Неужели мы так далеко от имперского космоса?

Навигатор бросил на него взгляд:

— Мы в сотне световых годов от границ сегментума Пацификус.

— Они очень близко к зоне проведения Крестового похода, — отметил Дрейк, очевидно, следуя за ходом размышлений Махариуса.

— Скорее всего, разведчики, подосланные следить за нами, — сказал он.

— Кто знает, как думают ксеносы, — отозвался Дрейк. — Может, они просто проводят здесь набег или же объединяют набег с разведкой.

— С ними нужно разобраться, — произнес Махариус.

— Безусловно, — согласился Дрейк.

Ни один из них не сомневался, что они доживут до того момента, когда это произойдет. Что же касается меня, то я не был в этом так уверен. Мне ничуть не нравились хищные плавные очертания приближающихся кораблей.

Я всматриваюсь в зрительный кристалл. Человеческий корабль пришел в движение. Похоже, его двигатели все же восстановили. Он до сих пор кажется громадным, уродливым и неповоротливым, но теперь в нем есть нечто угрожающее. К дюрасталевому корпусу цепляются горгульи, будто готовые ринуться в битву. Из портов выдвигаются изрытые шрамами жерла примитивных пушек. Они пульсируют энергией, вне всяких сомнений, готовясь к сражению.

Силерия глядит на меня в ожидании решения. Готовность читается в каждом изгибе ее тела. Она похожа на гончую, натягивающую поводок, чтобы наброситься на добычу. Она проводит языком по пухлым губам. Ее зрачки расширились, дыхание стало едва ощутимым. Она думает о том, как будет пировать болью команды, когда мы возьмем на абордаж вражеский корабль. Конечно, если я так решу.