Крестовый поход
Шрифт:
Но теперь Хеда надеялась, что это правда. Лучше умереть, чем стать вампиром. Она не знала, существует ли рай и ад, но быть вампиром — все равно, что при жизни оказаться в аду.
«Лучше я убью себя», — думала она и впервые в жизни стала молиться.
«Господи, прошу тебя, не дай мне стать вампиром, лучше пошли мне смерть!» — повторяла она.
Рядом с клеткой кто-то вполголоса разговаривал, и по обрывкам фраз Хеда поняла, что скоро они будут в Новом Орлеане, что этот город — еще одна цитадель вампиров, еще более надежная, чем Сан-Франциско.
Далеко внизу, под крыльями
«Добропорядочные», как отец ее, например, который в обмен на личную безопасность и защиту принес в жертву вампирам собственных дочерей.
Эти добропорядочные американцы пускай проваливают к чертям собачьим. Это из-за них она сейчас сидит в клетке, как дикий зверь, страдает ради забавы и сластолюбия этих чудовищ, которым не место на Земле. Но что же случилось с Дженн? В голове ее теснились страшные картины, ей казалось, что сестра погибла, и сердце ее больно сжималась. А тут еще астма… если с ней снова сейчас случится приступ, она не выдержит.
«Если я когда-нибудь выберусь отсюда, своими руками перебью вампиров всех до последнего, — клялась она самой себе, лежа в луже собственной крови, пота и рвоты. — Если выберусь отсюда, убью отца… и всякого другого, кто позволил вот так надругаться над собственной дочерью». Эта мысль придавала ей силы, она больше не молила Бога о смерти, наоборот, молила о том, чтобы он оставил ей жизнь.
ГЛАВА 10
Окрестности Билокси, Миссисипи
Дженн
— Берите печенье, берите сахар, — Модин Бетюн угощала Дженн.
Дженн и семейная пара сидели за столиком в небольшом ресторанчике напротив автомобильной стоянки мотеля, куда они подъехали час назад. Автомобильчик свой они уже разгрузили. Граница между Миссисипи и Луизианой была закрыта минимум до конца дня. Произошел какой-то там сбой в системе защиты, Дженн в этом ничего не понимала. Передали по новостям, и на шоссе уже вытянулась длинная колонна автомобилей; значит, не соврали.
На экране телевизора, свисавшего с потолка над кофейным автоматом, дикторша повторяла информацию. Звук был включен очень тихо, и Дженн ничего не было слышно.
— Хорошо, что ты полила перед отъездом плющ, — сказал Орал.
Жена кивнула.
— Джеки, дорогая, что же вы ничего не едите? Надо обязательно поесть что-нибудь, — обратилась она к Дженн.
Дженн представилась им своим фальшивым именем: Жаклин Симмонс.
— Простите меня, миссис Бетюн, — ответила она со слащавой улыбкой, — что-то не хочется. Я очень беспокоюсь, как там бабулечка. Надо еще раз позвонить ей, — и она вынула мобильник.
— Конечно, конечно, милая, — сказала Модин, а Орал, толстяк, едва влезавший в свой «Мини-Купер», цапнул два оставшихся печенья и переложил себе на тарелку. Модин строго на него посмотрела, но он сделал вид, что ничего не заметил.
Дженн быстро вышла из ресторана и еще раз позвонила отцу Хуану. Ответил он сразу.
— Дженн, хорошие новости. Мы уже в пути. В Новом Орлеане есть священник, он свяжет нас с группой местных бойцов.
— Охотники? — с надеждой спросила она.
— Не совсем. Не такие, как мы, — ответил он. — Не выключай телефон. Когда я узнаю больше, сразу тебе сообщу.
Он помолчал.
— Границу открыли?
— Нет.
— Оставайся на месте, пока не откроют.
— Отец Хуан, я больше не могу, — взмолилась она. — Сколько можно сидеть здесь и есть овсянку.
— Сиди и ешь, — твердо сказал он. — Надоест — иди в номер и спи. Отдыхай, пока есть возможность. А потом Бетюны отвезут тебя в Луизиану.
— Но…
— Я твой учитель, — напомнил он. — Или хочешь, дам трубку Великому Охотнику, она просто прикажет делать, что я говорю!
Сквозь толстое стекло витрины она увидела, что Модин машет ей рукой и указывает на официантку: та уже расставляла большие тарелки, полные тушеного мяса с картошкой. Орал смотрел на официантку и улыбался, держа в руке пустой бокал, в котором еще недавно был налит сладкий холодный чай.
— Держись этих людей. Им тоже надо пересечь границу, — продолжал отец Хуан. — Сейчас тебе нужна холодная голова, а не горячее сердце, поняла?
— Но Хеда в руках у Авроры…
— И Аврора сказала, что оставит Хеду живой до Масленицы. Если с тобой что-то случится, нам придется спасать еще и тебя. Escuchame, [35] — сказал он, отметая все возражения, — мы летим до Нового Орлеана. Нам не надо пересекать границы. Так что не надо усложнять нам задачу.
35
Послушай (исп.).