Крестовый поход
Шрифт:
— Наверно, чтоб было, что вспомнить перед смертью.
— Вы вполне излечимы.
— Я не о крови. Видите ли, когда-то я поставил себе задачу выжить. И выжил, но такой ценой, что жить мне теперь уже не хочется. Именно это я имел в виду, когда говорил о своём выборе. Не я выбрал ту жизнь, которой жил эти годы, если это вообще можно назвать жизнью. Но сейчас я выбираю свой последующий путь. Он лежит вдалеке от Земли. Пусть мои близкие помнят меня таким, каким я был, когда они меня потеряли. Я думаю, что им итак было не сладко. Узнать, во что я превратился теперь, и снова
— Да, понимаю.
— Вы оставите меня в покое?
— Мне нужна информация о лайнере.
— Я ничего не знаю, — покачал головой он.
— Ваш хозяин знает, — возразила я. — И мне очень хочется до него добраться. Теперь уже не только из-за лайнера.
Он посмотрел на меня и усмехнулся.
— Хотите отомстить за меня?
— Мотивы я оставлю при себе.
Я села в кресло. Он вздохнул и присел рядом на диван. Какое-то время он задумчиво изучал книжные полки напротив, потом перевёл взгляд на меня.
— Я не знаю, что вы подумали вчера в бассейне, заметив мой взгляд, — произнёс он. — Может, я действительно был поражён, увидев вас там. Дело не в том, что я давно не видел таких красивых женщин. Хотя это так, но дело, скорее, в другом. Я просто увидел перед собой молодую, красивую, ухоженную и уверенную в себе женщину. Совершенно живую, реальную, с мокрыми волосами, с каплями воды на коже… Я не пытаюсь вас смутить, я пытаюсь объяснить. Мне странно было увидеть вас так близко. Вы для меня что-то вроде короля Артура или Ильи Муромца. Легенда, героический эпос. Сказка, которую я слышал в детстве. Причем отовсюду. У многих моих одноклассников на стенах комнат висели плакаты с вашими портретами. У девчонок — наклейки на ранцах, которые со временем просто исчезли. И плакаты, и наклейки, и сказки. Я никогда не был вашим поклонником. В десять лет я мечтал стать учителем, как отец. Поэтому я как-то не заметил, как рассказы о ваших подвигах исчезли со страниц журналов, из телепередач и из разговоров моих знакомых. Я даже не сразу вспомнил вас, когда увидел.
— Да, целое поколение успело вырасти, пока меня не было на Земле, — проговорила я.
— Вот я и хочу узнать. А зачем было возвращаться? — поинтересовался он. — Герои должны уходить в легенды. Обидно, когда, вернувшись с небес, они оказываются обычными людьми, которые имеют слабости и совершают ошибки.
— Да, и оказывается, что у короля Артура аллергия на кошек, а Илья Муромец храпит во сне, — пробормотала я.
— Вроде того, — кивнул он.
— А вам не хотелось вернуться домой после долгих скитаний?
Взгляд его стал холодным и колючим.
— Нет.
— И вы не скучали по родным, близким, друзьям?
— Мои чувства в данном случае не имеют значения. Я же сказал, что не хочу возвращаться домой.
— А мне хотелось, — проговорила я, взглянув на него. — Чем дальше, тем больше. И однажды, это желание стало сильнее меня, и оно потянуло меня на Землю.
— А меня тянете вы, — заметил он.
— Иногда нужно вернуться, чтоб взглянуть в глаза своим страхам, — задумчиво произнесла я. — Порой, только совершив непозволительный
— Легко вам говорить. Ваш путь никогда не был дорогой позора.
— Нет, никогда. Но я не верю, что существуют ситуации, которые нельзя изменить.
— Даже если это прошлое?
— Прошлое не может быть плохим или хорошим, Кирилл. Прошлое, это — цепь событий, которые вы воспринимаете и оцениваете, как плохие или хорошие. А оценка — это то, что можно изменить в любой момент.
— Вот как? — зло спросил он. — А если я совершал ужасные вещи? Теперь мне переоценить их? Сказать, что я был вынужден? Меня заставили? А сам я беленький и пушистенький? Простить себя за всё и жить дальше?
— Это трудно, но порой, лишь простив себе ужасные поступки, можно перестать совершать их.
В его глазах заблестели слёзы, и он отвернулся.
— Я не хочу снимать с себя вину за то, что я делал, — хрипло произнёс он.
— Пока ты её не снимешь, ты будешь продолжать это делать, — проговорила я. — Ты являешься тем, чем себя считаешь. Подумай, кем ты хочешь стать на самом деле, и стань им.
Он быстро вытер кулаком слёзы и снова взглянул на меня. На его губах появилась усмешка.
— Можно подумать, что у вас есть опыт подобных манипуляций с сознанием. Или и у вас на душе камушек в виде нескольких десятков заказных убийств? И вы сами сумели отпустить себе грехи и стать аки горлица белая?
— У меня такого опыта нет. Может, потому что жизнь никогда не ставила меня в такие условия, в какие попал ты. Но на этом звездолёте таких людей наберётся достаточно. Поговори с ними. Они смогли и ты сможешь.
Он какое-то время смотрел на меня исподлобья.
— Скажите честно, командир, чего вы от меня хотите?
— Честно? Я хочу вернуть тебя домой, к маме.
— Зачем? — дрогнувшим голосом спросил он.
— У меня трое сыновей, — проговорила я. — И мне страшно подумать, что с кем-нибудь из них могут сделать то, что сделали с тобой.
— А вы думаете, она будет счастлива получить обратно сына… таким?
— Любым. Лишь бы живым. Поверь мне.
— Это невозможно, — тихо прошептал он, опустив взгляд на крепко сжатые руки. — Уже нет. Ради моей мамы, ради меня, обещайте мне, что она не узнает, что я вернулся.
— От меня не узнает, обещаю, — ответила я.
Он поднялся и направился к двери. Уже взявшись за ручку, он обернулся.
— Поймите, Дарья Ивановна. Нельзя спасти всех.
— Может, я это и понимаю, Кирилл. Но пытаться буду всегда. Так уж я устроена. Именно поэтому я и служу в поисково-спасательном флоте.
Он вышел, а я повернулась к экрану. На нём появились два белых конверта. Из одного на меня задумчиво и мудро смотрела горилла, а из другого печально взирал молодой гепард.