Крестовый поход
Шрифт:
— Что ещё?
— Как и до этого, в десять он ушёл спать, но спал плохо. Дважды выходил из каюты, ходил по коридорам жилого уровня, сидел в марокканском салоне. Думаю, что полученная информация о родственниках произвела на него очень сильное впечатление.
— Надо думать, — вздохнула я. — Что с его заболеванием?
— Мы получили консультацию специалистов с Земли, — кивнул Дакоста. — Они передали рекомендации, которые доктор МакЛарен мог бы использовать. Но он отказывается что-то предпринимать без согласия пациента.
— А тот не соглашается?
— Пока нет.
Я
— И что вы обо всём этом думаете?
— Дело в том, что он сел за терминал, где предусмотрена система тестирования пользователя. Компьютер отслеживает скорость работы, манеру движений, мимику, движение зрачков, некоторые биометрические и биологические показатели. Я бы сказал, что он сейчас находится в очень сложном эмоциональном состоянии. Но при этом Оршанин — самодостаточная личность, и к тому же он очень упрям. Он из тех людей, которые выбирают дорогу и идут по ней, не сворачивая, куда бы она ни вела. Куда ведёт его дорога, вы понимаете. Заставить его свернуть, будет очень сложно. Если удастся — мы победили. Если нет — все в проигрыше. А действовать нужно очень осторожно. Он умён, недоверчив, очень проницателен и кое в чём циничен. К тому же нетерпим к излишнему давлению извне. Видимо, это и было причиной того, что ему поставили этот имплант.
— А как насчёт его заверений о том, что он опасен для экипажа?
— Возможно, он сам в это верит, но пока никакой агрессии не проявил, если не считать небольшой вспышки гнева в бассейне. Тестирование также подтверждает, что он не склонен к неоправданной агрессии. Но опыт показывает, что это черта многих профессиональных убийц.
Я почему-то подумала о Тонни Хэйфэне, но ничего не сказала.
— Что предлагаете?
— Продолжать, — Дакоста спокойно взглянул на меня. — У нас может получиться, но нужно учитывать его эмоциональное состояние. Если хоть немного перегнуть палку, он может сорваться и наломать дров.
— Спасибо, рыцарь, — кивнула я.
Дакоста ушёл. Я посмотрела на экран компьютера и включила данные биосканирования по звездолёту. Оршанин был совсем рядом, в командном отсеке, стоял возле входа, у стены. Я вышла из своего отсека на мостик и подошла к центральному пульту, быстро бросив взгляд в ту сторону. Он стоял, прислонившись спиной к стене, скрестив руки на груди и наблюдая за действиями вахтенных.
— Как дела? — спросила я у Вербицкого, смотревшего на экран локатора.
После того, как он лишился единственного помощника, что-то в нём изменилось. Он перестал ныть и жаловаться и без возражений выдерживал восьмичасовые вахты. Но чувствовалось, что он устал. Монотонное дежурство давалось ему всё так же тяжело.
— Ничего нет, — ответил он. — Вам два сообщения с Земли. Я перекинул на терминал в каюту доктора.
— Почему доктора? — уточнила я.
— Там что-то про горилл и реферат на тему генетических изменений у гепардов. Я решил, что это ближе к его тематике.
— Правильно решил, — согласилась я. — Как ты сам? Может, дать выходной?
— И кто будет сидеть за пультом? — поинтересовался он с бледной улыбкой.
— Произведём рокировку у стрелков.
— Вариант, —
Я положила руку ему на плечо.
— Мне нравится твоя стойкость, Антон, но постарайся себя не изматывать. Если почувствуешь, что нужен отдых — скажи. Это не аврал, это обычная работа, и она не должна превращаться в ежедневный подвиг. Если только чуть-чуть…
— Я понял, — он снова улыбнулся.
Я выпрямилась, чтоб посмотреть на верхние экраны, и заметила движение. Оршанин подошёл ко мне и встал рядом, глядя наверх.
— Вы больше не ищете лайнер? — поинтересовался он.
— Его тут нет, — ответила я. — Для дальнейших поисков у нас не достаточно информации. Мы продолжаем патрулирование в заданном районе. Как вы должны были сообщить о том, что ваша затея с убийством удалась?
Он даже не повернул в мою сторону голову, продолжая разглядывать экраны.
— Никак. О смерти командора второго класса, да ещё такой неординарной смерти обязательно появится сообщение в информационной сети Земли. Некрологи, соболезнования родным. Вы же знаете, как это бывает.
— Знаю. Значит, до нашего возвращения на Землю они информацию не ждут?
— Ждут, но о провале моей миссии они узнают только после возвращения баркентины.
— И пошлют ещё кого-то?
Он посмотрел на меня и пожал плечами.
— Вряд ли это как-то касается меня.
— Пожалуй, что не касается. Юрий Петрович, когда мы завершим маршрут?
— Если не будем возвращаться туда, где мы его прервали перед тем, как направиться в этот сектор, то через три дня будем в Цитадели.
— Возвращаться не будем. Экипажу нужна передышка.
— Сообщить в Цитадель?
— Пока не надо. Всё ещё может измениться.
Я повернулась к Оршанину.
— Не хотите связаться со своими близкими?
— Нет, — мотнул головой он. — И я надеюсь, что вы не станете им сообщать о том, что я объявился в зоне досягаемости.
— Так я и думала.
Я повернула кресло центрального пульта, чтоб занять свое место, но он положил руку на спинку.
— Я могу с вами поговорить, командор? Тет-а-тет.
— Идёмте, — я повернулась и пошла к двери в свой отсек. Он снова посмотрел на экраны и, не торопясь, двинулся за мной.
Когда дверь закрылась за его спиной, я внимательно взглянула на него. Он осмотрелся по сторонам, потом подошёл к моему компьютеру и посмотрел на экран.
— Я опять отвлекаю вас от дел, но я хотел попросить вас не делать то, что вы задумали.
— Вы о чём?
— О ваших попытках вернуть меня в лоно человеческой цивилизации. Я верю, что вы делаете это из добрых побуждений, но это причиняет мне боль. И ни к чему не приведёт. Я не хочу возвращаться назад, потому что я уже сделал свой выбор. Мне нет места на Земле. Я изгой и прекрасно это осознаю. Ваши подарки итак выйдут мне боком. Так что будьте добры, оставьте меня в покое.
— Почему вы не заперлись в каюте, как я вам посоветовала?
Он пожал плечами и снова посмотрел на экран.