Крестовый поход
Шрифт:
— Я-то откуда знаю. Вон, у специалиста спроси, — Донцов мотнул головой в сторону Куренного.
— Он скажет, — проворчал Вербицкий. — Сейчас. Кириллу все мозги ментоскопом спалил, а сказал командиру, откуда дополнительную информацию взял? У них свои правила. Они скрывают свои источники информации. Они служат великой цели, и полномочия у них особые. Перед нами они отчитываться не обязаны. Как и благодарить вас за то, что вы вместо них к чёрту в пасть сползали. Небось, уже отчитались на Земле об удачно проведённой операции.
— Вербицкий, — раздалось от центрального пульта, — закройте
— А почему? — обернулся к Хоку Мангуст. — Разве он не прав? Разве не мы ходили на «Сангрил»? Разве не Кирилл остался там, чтоб вот это корыто сейчас здесь висело? Разве нельзя было просто просчитать простую возможность блокировки доступа с киберпилота на запорное устройство ворот?
— Прекрати, — проговорил Белый Волк.
— Но почему? — неожиданно распалился Мангуст. — Почему все делают вид, что ничего не произошло? Мы потеряли там человека, а все делают вид, что его и не было. В судовой роли он не записан. Не наш… А чей тогда? Их, что ли?
Он ткнул пальцем в сторону Куренного и стремительно взбежал наверх к центральным пультам.
— Слушай, ты готовил операцию, — проговорил он, подходя к нему. — Ты хоть на минуту подумал о том, как должны открываться эти чёртовы ворота? Ты понимаешь, что Кирилл из-за тебя погиб?
Инспектор так же задумчиво перевёл взгляд с лайнера за окном на него и спокойно и чётко произнёс:
— Не стоит перекладывать с больной головы на здоровую, капитан-лейтенант. Вы были командиром группы, и вы отвечали за своих людей. Вы имели тот же объём информации, что и я. Вы обязаны были просчитать всё от начала до конца. Вы постоянно видели аппаратную надстройку на полигоне, но ни разу туда не поднялись. В конце концов, Оршанин сообразил, как открыть ворота, а вы — нет.
Мангуст замер на месте, стиснув кулаки. Бледность залила его смуглое лицо. На мостике повисла гнетущая тишина. Было ясно, что всем и самому Мангусту известно то, что только что сказал инспектор. Но никто, может, и он сам, не решался признать это.
— Верно, — тихо произнёс он. — Я тоже виноват. Мне нужно было сообразить и остаться там, а не ему. Мозгов не хватило.
— И, слава Богу, — Куренной снова отвёл взгляд.
— Это почему же? Потому что шкуру свою сберёг, так что ли? Потому что кто-то за меня жизнь отдал, а я живу. Считай, повезло? А как я теперь с этим жить буду? Ты сам как жить будешь? Или привык? Запишешь в актив ещё одного погибшего исполнителя и утешишься? Доложил начальству о том, какую титаническую работу провернул при подготовке операции? Может, уже и дырку для очередного ордена провертел?
— Что тебе мои ордена покоя не дают? По своим заскучал?
Инспектор взглянул в лицо стрелка с холодной злой усмешкой.
— Я свои кровью зарабатывал, и скучать по ним в праве, — гюрзой зашипел Мангуст. — Я по дальним отсекам, как ты, не отсиживался, других на бойню не посылал, сам шёл, впереди.
— Нужно иногда оглядываться, — сквозь зубы процедил Куренной.
Мангуст издал короткий рык и с короткого замаха попытался ударить инспектора, но тот ловко перехватил его руку и без какого-либо видимого усилия удержал её.
— Лезем в драку? — азартно усмехнулся он. — Зачем же так грубо? Или мы не офицеры, или правила этикета на
Мангуст вырвал руку и мрачно взглянул на него.
— Дуэль предлагаешь? Хорошо, мы не в боевом полёте. Давай разомнёмся и выясним всё раз и навсегда. У тебя будет последняя возможность доказать, что ты не штабная крыса.
— Лучше б тебе в этом не убеждаться, — рассмеялся Куренной, — ну да ладно. Выбор оружия за тобой.
— На кинжалах, — заявил Мангуст.
— Идёт, — кивнул инспектор.
Но в следующий момент между ними оказался Хок. Свирепо взглянув на стрелка, он процедил:
— На этих условиях ты будешь драться со мной, Бахар. А после — вылетишь из экипажа, потому что именно такие последствия нашей очередной дуэли обещала Северова. Вопросы есть?
— Никак нет, командор, — с усилием загнав свою ярость поглубже, проговорил Мангуст.
— Тема закрыта, — Хок обернулся к Куренному. — А вы, инспектор, умерьте свой пыл. У наших стрелков достаточно возможностей лишиться головы и без дуэлей. Отправляйтесь к себе.
— Как скажете, командор.
Куренной направился к выходу.
— Ты можешь заступаться за него сколько угодно, Хок, — бросил вслед Мангуст, — но ты не помешаешь мне сказать ему то, что я думаю.
— Что ты думаешь? — обернулся к нему инспектор.
— То, что, загребая жар чужими руками, можно сохранить свои холёные руки, но вряд ли это сохранит твою честь.
— Я учту, — Куренной вновь повернулся и вышел.
— Не цепляй его, — проговорил Хок, обернувшись к Мангусту. — Ты только создаешь дополнительные проблемы, а у нас итак всё хреново.
— Почему ты за него заступаешься? — воскликнул тот.
— Потому что ему плохо, да ещё ты нервы треплешь. Ты не думал, как он со своими регалиями оказался в нашей тихой цитадели?
— Ты что-то знаешь?
Мангуст внимательно взглянул на него.
— Догадываюсь, — хмуро пробормотал Хок. — Что он здесь вроде как на реабилитации.
— Ты о чём?
— Его руки, Мангуст. И лицо. Они не холёные. Они новые.
— Что? — поражённо прошептал тот.
— Я только раз видел такое у взрослого мужчины, — нехотя ответил старпом. — Я служил тогда стрелком на «Карабинере», шхуне Звёздной инспекции. У одного из наших в руках взорвалась мина. Ему оторвало руки и страшно обожгло лицо. Его срочно увезли на Землю, и мы думали, что больше уже не увидим его. Он вернулся назад через полгода. Кожа на руках и лице была, как у ребенка, светлая и нежная. А ногти — такие же тонкие и розовые. При полной регенерации ткани вырастают вновь, они такие же, как у детей, и проходит достаточно много времени, пока они загрубеют.
Мангуст медленно перевёл взгляд на МакЛарена, стоявшего рядом с Кисой на руках.
— Это правда, доктор?
— Я очень вас прошу, Мангуст, — произнёс тот, передавая кота хозяину. — Оставьте его в покое.
После этого МакЛарен вышел с мостика и поднялся на жилой уровень. Куренной сидел на диване в марокканском салоне, сжав ладонями голову. Его плечи дрожали.
— Пойдём ко мне, — проговорил Джулиан, помогая ему подняться.
В его каюте Куренной сразу подошёл к окну, задумчиво глядя в тёмную пропасть космоса за окном.