Крестовый поход
Шрифт:
— А вы куда направляетесь, если не секрет?
— Не секрет. В Тырново, а дальше — ближе к югу. Думаю, в Филиппополь.
— В Филиппополь? — со смехом переспросил старший тавуллярий. — Вот уж не посоветовал бы туда идти! Там же сейчас бродячих актеров — лицедеев, мимов, певцов — что грязи — все пережидают зиму.
— Он прав, Периклос, — оторвавшись от работы, заметил внимательно прислушивающийся к разговору толстяк. — В Филиппополе мы вряд ли чего заработаем.
— Верно, не заработаем, — спокойно согласился старик. — Но ведь надо же где-то пережить зиму.
— А Видин? — Алексей приподнял
— Видин? — Периклос пригладил рукой растрепавшуюся от ветра бороду. — Мы там никогда не были, слишком уж далеко.
— И не только вы там не были, — небрежно заметил Лешка. — Вообще, многие почему-то обходят стороной этот большой и красивый город, населенный прекрасно образованными жителями. Уж им-то Аристофан, наверняка, придется по вкусу.
— Он прав, прав, Периклос! — оживился толстяк.
Бросив работу, он подошел ближе и поклонился:
— Меня зовут Леонид. Леонид Скалос. Когда-то давно имел честь быть актером знаменитого театра в Фессалониках, но теперь, увы… Театр разорился, везде — турки, и приходиться рыскать по городам и весям в поисках зрителей. Увы! Это наш старший, Периклос, великий актер, но еще более великий постановщик…
— О, ты мне льстишь, Леонид! — с улыбкой заметил мэтр.
— Нет, я говорю, что есть… — толстяк негромко засмеялся и продолжал. — Вон там возится с досками мой коллега и по совместительству плотник Федул, это наш ослик Терентий — полноправный член труппы, а вот те мальчики — близнецы Лука и Леонтий — пока еще только начинают свой артистический путь.
Услыхав свои имена, «электроники» оторвались от чистки занавеса и, вскочив на ноги, поклонились.
— Работайте, работайте, не отвлекайтесь, — махнул им рукой старик и, переглянувшись с Леонидом, спросил с хитрой улыбкой. — Вы, стало быть, совсем без труппы?
Лешка состроил грустное лицо:
— Увы!
— Так не хотите ли примкнуть к нам?
— Даже не знаю, что и сказать… — задумчиво протянул старший тавуллярий. — Поймите, ваше предложение так неожиданно… И у нас имеются свои планы — Видин! О, там мы быстро соберем публику!
— Так пойдемте же туда вместе! — азартно воскликнул толстяк. — Все веселей, чем тащиться вдвоем. К тому же — и куда безопасней.
— Что ж, — Лешка положил ладонь на плечо напарника. — Может быть, нам и стоит принять предложение этих достойных людей? А, как мыслишь, дружище Аргип?
Аргип тут же кивнул:
— Думаю, стоит.
— Что ж, — с мягкой улыбкой Алексей обвел взглядом актеров. — Тогда позвольте угостить вас после спектакля вином.
— Вином? Вот это дело! — Леонид восхищенно хлопнул в ладоши. — Как здорово, что мы с вами встретились. О! Послушайте-ка, а может, вы сыграете с нами уже сегодня вечером?
— Может, и сыграем, — весело отозвался Лешка. — Скажите только — что играть?
Старик Периклос ухмыльнулся:
— Одну мою пьесу. Называется — «Деяния Диониса».
— Где-то я уже слышал это название, — задумчиво протянул Алексей.
— Это поэма Нонна, — добродушно пояснил мэтр. — Я переделал ее в пьесу. Деметру и Афину у нас играют близнецы, Диониса — Леонид, Федул — сатира, я — Зевса. Пока решили обойтись без царя Парика… Но теперь он у нас есть — ты! И даже — со слугою. Вот слова… — старик протянул
— Выучим, — с готовностью кивнул Лешка. — Чего ж не выучить-то? Да, у вас, верно, и грим найдется и прочее?
— Найдется, — мазнул рукой Периклос. — В нашей тележке много чего есть, почти все, кроме вина и денег.
— Да-а… Самого-то главного у вас и нет!
Текст роли оказался несложным, а слова «царского слуги» Аргипа и вообще уложились всего в несколько фраз, типа «кушать подано». Впрочем, даже и этого для юноши явно было много — он краснел, читал, потом шевелил губами, устремив тоскливый взгляд в обложенное облаками небо. Лешка только головой качал, глядя на мучения напарника, да, как мог, подбадривал:
— Веселей, веселей, Аргип! Побольше куража, наглости — мы ведь с тобой артисты! И кто сказал, что — плохие?
Спектакль прошел на ура! Не помешал и легкий дождик, что закапал ближе к концу пьесы. На импровизированной сцене метал громы и молнии разъяренный Зевс — Периклос, козлобородый сатир Федул был уморительно смешон, богини — близнецы «Электроники» — замечательно гневливы, а Дионис — Леонид — вообще — великолепен! В сем созвездии несомненных актерских дарований, к своему удивлению, Алексей неожиданно тоже пришелся весьма к месту — ну, настолько перевоплотился, что и сомнений никаких быть не могло — царь! Истинный царь! Владыка. Лешка и сам не знал, как это у него так получается, ведь в прошлой своей жизни он никогда никаких ролей не играл и в самодеятельных спектаклях не участвовал. Зато сейчас… кем он только не был! Рабом, мелким чиновников в ведомстве государственного призрения, воином пограничной стражи — акритом, бойцом, или, вот сейчас — важным сотрудником тайного имперского секрета, облеченным немалым доверием. Старший тавуллярий, жених, в ближайшем будущем, можно надеяться — счастливый муж — все это тоже роли… Роли… Роли? Нет! Жизнь!
А на подмостках, между тем, подходила к концу финальная сцена, замечательно сыгранная близнецами. Лука (или Леонтий, как их тут разберешь?) в образе Афины Паллады грудью бросался на защиту вина:
Гроздь моя превосходней всех растений, без винной Влаги никто из живущих яств вкушать и не станет На пирах, и без винной влаги и пляска не в пляску!Вот именно. Хорошо сказано.
Леша ухмыльнулся и вместе со всеми артистами под гром оваций вышел на сцену — кланяться.
Заночевали господа артисты здесь же, в Зуброво, хоть староста соседней деревни Геронтий и звал их к себе. Старик Периклос его внимательно выслушал, но вежливо отказался, потом пояснив своим, что ходить по соседним селениям труппе нет никакого смысла — все их жители уже посмотрели пьесу. Надо сказать, весьма своеобразную, проникнутую явным языческим духом. В Константинополе, скорее всего, она была бы запрещена, но вот здесь, в провинции, ничего, проходило. Тем более, провинция-то — не имперская, турецкая, а туркам, естественно, нет никакого дела до христианских канонов, да и в ислам они никого особо не тянут. Красота — играй, что хочешь!