Кресты у дороги
Шрифт:
— Примерно два года назад.
Два года, два месяца и три недели… Дэнс могла назвать даже час.
— Я никого не терял. В смысле вот так тяжело. — В голосе профессора прозвучала тоска, а веки на мгновение дернулись, словно планочки жалюзи. — Можно узнать, что случилось?
— Можно. Билл служил в ФБР, в местном отделении. Но погиб не на службе. Случилась авария, на первом шоссе. В машину мужа врезался грузовик, водитель которого уснул за рулем. — Дэнс слабо усмехнулась. — Только сейчас осознала одну вещь: сослуживцы Билла потом год приносили
— Крест поставили?
— Нет, только приносили цветы. — Дэнс покачала головой. — Господи, как же я их ненавидела. Цветы постоянно напоминали о горе, и я специально делала крюк, лишь бы не видеть их.
— Ужасно, наверное…
В обычной жизни Дэнс старалась не применять навыки дознавателя. Порой она читала детишек, порой — ухажеров. Как-то уличила Уэса в мелком вранье, и сын пробурчал: «Мам, ты как супермен. Насквозь видишь».
Боулинг хоть и улыбался сочувственно, язык тела его изменился: сам того не сознавая, профессор плотнее сжал ножку бокала и беспокойно потирал пальцами свободной руки.
Надо его подбодрить.
— Давайте, Джон, колитесь. Вам ведь есть что рассказать? Объясните наконец, почему холосты?
— О, не так все трагично.
Лукавит. Сразу видно, его что-то гложет. Дэнс, конечно, не психотерапевт и Боулинга не ей лечить, но они вместе, как говорится, лезли под пули, и потому хочется знать причину страданий профессора. Дэнс легонько коснулась руки Боулинга.
— Ну же. Помните, я допросами на жизнь зарабатываю. Рано или поздно расколю вас.
— Я не встречаюсь с теми, кто на первом свидании пытает меня утоплением. Зависит от человека, конечно…
Умными остротами Джон Боулинг просто защищается.
— Моя история хуже любой «мыльной оперы»… Покинув Кремниевую долину, я познакомился с девушкой. Она держала книжную лавку в Санта-Круз, «Бей-Бич букс».
— Кажется, знаю этот магазинчик.
— Мы с Кэсси были отличной парой. Много гуляли, даже путешествовали. Кэсси умудрилась пережить несколько встреч с моей родней, хотя… это скорее у меня с родней проблемы. — Боулинг на минуту задумался. — Наверное, фишка в том, что мы много смеялись. Вы какие фильмы предпочитаете? Мы в основном смотрели комедии. В общем, Кэсси жила отдельно от мужа. Не разведенка, просто жила отдельно, по закону. Сама призналась мне, и я такое положение дел принял. Кэсси как раз собирала необходимые для развода бумаги.
— Дети?
— У Кэсси их двое. Дочь и сын, как у вас. Они замечательные, живут то с мамой, то с ее бывшим.
С не совсем еще бывшим. Дэнс уже знала, чем завершится история.
Профессор отхлебнул прохладного вина. Задул ветер; солнце совсем скрылось за горизонтом, и в воздухе начало холодать.
— Бывший вел себя возмутительно. Физически ни Кэсси, ни детям вреда он не причинял. Он именно оскорблял Кэсси, унижал ее. — Боулинг изумленно хохотнул. — Это ему не так, и то — не эдак. Кэсси — умница, добрая, адекватная. А он ее… Прошлой ночью думал о них. — Боулинг замолчал, но интонация голоса на последней
— Хорошо сказано.
— Само собой, Кэсси вернулась к мужу.
Сейчас Боулинг расскажет нечто особенное. Особенно неприятное: его лицо окаменело, а ведь сердце на абстрактное не реагирует, его ранят лишь острые осколки памяти. Улыбнувшись напряженными губами, профессор продолжил:
— Мужа по работе перевели в Китай, и Кэсси с детьми отправилась следом. Она говорила, что ей очень жаль, что любить она будет меня одного, но при этом ей надо вернуться к мужу… Я, наверное, чего-то не понимаю в отношениях. Не понимаю суть обязательств. Питаться надо, дышать надо, а… жить с козлом — это как?! Однако я сижу перед вами и рассуждаю об… эпической ошибке молодости, тогда как у вас — настоящая трагедия.
Дэнс пожала плечами.
— Убийство — обычное ли, бойня или по недосмотру — остается убийством. Как и любовь: когда она уходит, больно всегда одинаково.
— Согласен. Я только хотел сказать, что влюбляться в замужнюю женщину — большая ошибка.
Аминь. Дэнс едва не рассмеялась в голос. Она плеснула себе в бокал капельку вина.
— Как насчет нас? — спросил Боулинг.
— В каком смысле?
— За короткий промежуток времени мы умудрились обсудить две чрезвычайно личные и больные темы. Хорошо, что у нас не свидание, — улыбнувшись, добавил Боулинг.
Дэнс открыла меню.
— Давайте уже поедим. Можно взять…
— …Лучшие в городе бургеры с кальмарами.
Дэнс рассмеялась. Она хотела заказать то же самое.
С поисками на жестком диске вышел облом.
Когда, наевшись кальмаров и салатов, Дэнс и Боулинг вернулись в офис и, сгорая от любопытства, проверили папку, профессор сказал:
— Пролет.
— Совсем ничего?
— Шеффер удалил некоторые е-мейлы и всякую мелочь, чтобы освободить место на «винте». Ничего секретного и ничего по местным локациям.
Неудача, правду сказать, горькая, но что поделаешь.
— Спасибо, Джон. Хотя бы поужинали с удовольствием.
— Простите. — Боулинг был по-настоящему разочарован. — Поеду, что ли, закончу подготовку к лекциям. Соберу вещи.
— Ах да, у вас в выходные семейный сбор.
Профессор кивнул.
— Жду не дождусь, — с натянутой улыбкой и напускным энтузиазмом произнес он.
Дэнс рассмеялась.
Наклонившись к ней, Боулинг пообещал:
— Когда вернусь — позвоню вам. Узнаю, как продвигаются дела. Удачи в поисках Тревиса. Надеюсь, парень жив.
— Спасибо, Джон. За все. — Дэнс крепко пожала ему руку. — Особенно за то, что не вас зарезали у аркады.
Боулинг улыбнулся. Пожав руку Дэнс, он развернулся и пошел к выходу.
Глядя профессору в спину, Дэнс не заметила, как задумалась. Очнуться ее заставил женский голос.
— Привет, Кей.
Обернувшись, Дэнс увидела идущую к ней по коридору Конни Рамирез.