Крестьянка из Хетафе
Шрифт:
Тебе...
Лопе
Сеньора, уверяю!..
Чтоб я такое допустил!..
В таких делах обычай мой
Быть твердокаменной скалой,
В чем опыт у меня немалый.
Донья Анна
Ах, Лопе, перед красотой
Как воск становятся и скалы!
Там, где Гвадалкивир течет,
Где пышным цветом все цветет,
Цветут и женщины: Севилья
Таких красавиц бережет,
Каких не знает вся Кастилья.
Когда он встретится
К нему на помощь ты приди
Стрелу Амура отведи.
Лопе
И отведу любой ценою,
Чтобы дон Фелиса спасти.
Клянусь, когда его поймает
В Севилье пара черных глаз,
Которые - увы!
– подчас
Сердца мужские так сжигают,
Что в пепел хладный превращают,
Головомойку я задам
Ему такую, что в смущеньи
Перед портретом вашим там
Молить вас будет о прощеньи!..
Сеньора кланяюсь я вам.
Нам нужно въехать до обеда
В Лас Вентас, там заночевать,
Чтоб утром быть уже в Толедо.
Но как бы нам не запоздать,
Тогда в Хетафе будем спать!
Меня уже берет досада.
Донья Анна
А за хорошие дела
Бывает щедрая награда.
Лопе
Я жизнь готов отдать, коль надо,
Но вас оберегу от зла!
(Уходит.)
ЯВЛЕНИЕ III
Донья Анна одна.
Донья Анна
Нет горести на свете ни одной,
С которой бы разлука не дружила.
Разлука - ночь: на небе ни светила,
Весь мир покрыт зловещей темнотой.
Разлука - смерть: ушедший в мир иной
Не может видеть то, что сердцу мило;
Разлука - это верности могила,
В разлуке ждут всегда измены злой.
Имея пред собой врага-разлуку,
Заранее печаль себе готовь:
Испытывать ты будешь только муку,
Разлука - значит, кончена любовь.
Пусть нет еще измены, будет вскоре,
В разлуке познают одно лишь горе!
В ХЕТАФЕ, У ДОМА ИНЕС
ЯВЛЕНИЕ IV
Инес, Паскуала.
Паскуала
Почти совсем не поднимаешь,
Инес, ты головы своей!
Печаль земле ты поверяешь,
А красотой своих очей
Лишь пыль да землю обольщаешь...
Не скроешь от меня ничем
Своей печали, нет! Откройся!
О чем грустишь? О ком? Зачем?
Скажи мне, девочка, не бойся!
Не нравишься ты мне совсем:
Твоею дивной красотою
Деревня вся восхищена,
Все восхищаются тобою,
А ты тоски такой полна
И слезы льешь и льешь рекою!
С тех пор, как в город полюбилось
Тебе ходить, - сомнений
С тобою что-то приключилось.
Но что же все-таки случилось,
О чем тоскуешь ты, мой свет?
В лесу, в деревне, по полям
Везде ты бродишь сиротливо...
Не верю я своим глазам!
Ты что же, разве некрасива
И не желанна женихам?
Я знаю, кто в тебя влюблен,
Кто красотой твоей пленен,
И знаю также я прекрасно,
Что понапрасну сохнет он
К его любви ты безучастна.
Ты плачешь так и так страдаешь,
Что я почти убеждена,
Инес: о ком-то ты вздыхаешь...
Да, девочка, ты влюблена
И рассказать мне все должна.
Инес
Дорогая Паскуала!
Мы с тобою с детских лет
Подружились навсегда.
Мы ходили вместе в школу,
Вместе мы учились шить,
Рукодельем занимались,
В поле вместе мы трудились,
И поныне меж собой
Делим горе мы и радость
Не скрываем ничего
Друг от дружки никогда.
Почему я загрустила,
Почему затосковала?
Слушай же, моя подружка.
Отчего случилось это:
Из Хетафе, где живет
Больше, кажется, двух тысяч,
Я пошла однажды в город.
Все две мили по пути
Танцевала я и пела,
И за это из колясок
Медяки бросали мне.
Было много проезжавших,
Кто заигрывал со мной,
Но с такими, как всегда,
Я держалась неприступно.
Недотрогой я была
И гуляя по Мадриду,
Где на Прадо нет отбою
От назойливых мужчин.
Так, свободной, точно птица,
Твердой, словно бы скала,
Проходила я везде.
Вдруг на улице - той, знаешь,
Что на площадь смотрит, где
Строят церковь в честь святого,
Уязвленного стрелами?
Там у дома одного
Я увидела идальго.
Шляпу он, представь, надвинул
Низко так, почти на лоб,
А поля у этой шляпы
Не поля, а балдахин
Для усов, о Паскуала!
Воротник - как на закате
Красных облаков гряда;
Преогромные манжеты
Голубые с белым кантом
Заменили бы вполне
За обедом две салфетки
И две дюжины платков
Носовых... Что за умора
Эти новшества, ей-богу!
Руки, знаешь, и лицо
В этих тряпках - ну, точь-в-точь
Три лица в воротниках.
Ото всей его одежды
Исходил такой приятный,