Крейсер Ее Величества «Улисс»
Шрифт:
Старший помощник принялся внимательно осматривать мостик, устанавливая потери. Он обнаружил еще троих убитых. То, что они умерли мгновенно, без муки, было не слишком утешительно. «Пять убитых — неплохой результат атаки, длившейся всего три секунды», — подумал с горечью Тэрнер. Лицо его окаменело: стоя у кормового трапа, он вдруг понял, что зияющая перед ним дыра — это все, что осталось от передней дымовой трубы. Больше он ничего не смог разглядеть: в мертвенном свете угасающей осветительной бомбы шлюпочная палуба превращалась в темное расплывчатое
Теперь хоть «Стерлинг» можно разглядеть без труда, подумал он мрачно. Да, что он сказал каких-то десять минут назад? Хотелось бы чтобы ни почаще беспокоили старину «Стерлинга?». Или что-то вроде того. Губы у него передернулись. Вот его и побеспокоили. И еще как! «Стерлинг», находившийся в миле по носу от «Улисса», катился круто вправо, на юго-восток. Над полубаком бешено плясали языки пламени. Тэрнер прильнул к окулярам ночного бинокля, пытаясь определить объем повреждений, но от носовой палубы до задней стороны мостика корабль был закрыт плотной стеной огня. Разглядеть что-либо было невозможно, почти невозможно, но все же старпом заметил, что «Стерлинг» накренился на правый борт.
Впоследствии выяснилось, что «Стерлинг» получил два попадания. Сначала в носовое котельное отделение ударила торпеда, а спустя несколько секунд в мостик врезался торпедоносец с подвешенной под фюзеляжем торпедой. Почти наверняка с ним произошло то же, что и с самолетом, атаковавшим «Улисс»: из-за сильного холода заело механизм сбрасывания торпеды. Для тех, кто находился на мостике и в котельном отделении смерть, видно, наступила мгновенно. В числе убитых были Джефферис, командир крейсера, старпом и штурман.
Последний торпедоносец исчез в темноте. Повесив трубку, Кэррингтон, руководивший тушением пожара на корме, повернулся к Хартли.
— Как вы думаете, главный, один управитесь? Меня вызывают на мостик.
— Пожалуй, справлюсь, сэр. — Испачканный копотью, в пятнах пены от огнетушителей, Хартли устало провел рукавом по лицу. — Самое худшее позади… Где лейтенант Карслейк? Разве не он…
— Бог с ним, — резко проговорил Кэррингтон. — Я не знаю, где он, и знать не хочу. Что греха таить, мы превосходно обошлись без него. Если он и появится, все равно возглавлять аварийную группу будете вы. Приступайте.
Повернувшись, он быстро зашагал по проходу левого борта, неслышно ступая резиновыми подошвами сапог по смерзшемуся снегу и льду. Проходя мимо разбитой корабельной лавки, он увидел высокую темную фигуру, стоявшую в проходе между засыпанной снегом крайней трубой торпедного аппарата и стойкой леерного ограждения. Ударяя краном огнетушителя о стойку, моряк пытался открыть его. Секунду спустя Кэррингтон заметил, как из мрака возникла еще чья-то фигура и стала подкрадываться сзади к человеку с огнетушителем, подняв над головой не то дубинку, не то лом.
— Полундра! — крикнул Кэррингтон — Сзади!
Спустя две секунды все было кончено. Бросок нападающего, грохот огнетушителя,
Подбежав к моряку, Кэррингтон помог ему встать на ноги. В свете догорающей «люстры» он увидел, что это Ральстон, старший торпедный электрик.
Схватив его за руки, Кэррингтон озабоченно спросил:
— Как себя чувствуете? Он вас ударил? Господи Боже, кто бы это мог быть?
— Благодарю вас, сэр. — Ральстон часто дышал, но на лице его было почти невозмутимое выражение. — Еще бы немного, и мне конец. Очень вам благодарен, сэр.
— Кто бы это мог быть? — изумленно повторил Кэррингтон.
— Я его не видел, сэр, — угрюмо произнес Ральстон. — Но знаю, кто это. Младший лейтенант Карслейк. Он постоянно бродил за мной, глаз с меня не спускал. Теперь я понял зачем.
Обычно невозмутимый и бесстрастный, капитан третьего ранга не скрыл своего изумления. Он удрученно покачал головой.
— Я знал, что он вас не очень-то жаловал! — проговорил он. — Но дойти до такого! Не представляю даже, как и доложить о случившемся командиру…
— А зачем докладывать? — безучастно отозвался Ральстон. — Стоит ли вообще рассказывать об этом кому бы то ни было? Может быть, у него есть родные? К чему огорчать их, причинять неприятности? Пусть всякий думает, что ему заблагорассудится, — с нервным смешком продолжал моряк. — Пусть считают, что он умер геройской смертью, сражаясь с огнем, упал за борт или что-то вроде этого. — Торпедист посмотрел на темную воду, проносившуюся за бортом, и невольно поежился. — Оставьте его в покое, сэр. Он свое получил.
Перегнувшись через леерное ограждение, Кэррингтон тоже поглядел за борт, потом отвернулся и посмотрел на стоявшего перед ним высокого юношу. Хлопнув его по рукаву, он медленно кивнул головой и пошел прочь.
Услышав стук дверцы, Тэрнер опустил бинокль и увидел рядом с собой Кэррингтона, который молча смотрел на горящий крейсер. В эту минуту послышался слабый стон Вэллери, и Кэррингтон поспешно наклонился к фигуре, лежавшей ничком у его ног, — Боже мой! Наш Старик! Он тяжело ранен, сэр?
— Не знаю. Если это не так, то свершилось чудо, черт побери! — прибавил он с горечью и, нагнувшись, приподнял контуженного с палубы, прислонив спиной к нактоузу. А затем участливо спросил. — Что с вами, сэр? Вы ранены?
Вэллери зашелся в кашле — долгом, мучительном. Потом едва заметно покачал головой.
— Со мной все в порядке, — чуть слышно прошептал он, попытавшись улыбнуться. При свете прожектора было видно, что улыбка получилась жалкой и жуткой. — Я бросился на палубу, но при этом, по-видимому, ударился о нактоуз. — Он потер лоб, покрытый синяками и ссадинами. — Что с кораблем, старпом?