Крейсер его величества «Улисс». К югу от Явы
Шрифт:
Остаток ночи он не спал, борясь с почти непобедимой усталостью, поднимая набрякшие сном веки, прогоняя головокружение и не обращая внимания на саднящее сухое горло и распухший язык, заполнивший весь рот. Он боролся с желанием погрузиться на несколько часов в благословенное забытье, и оттого ночь тянулась бесконечно, будто вобрала в себя все его прошлые бессонные ночи.
Но вот на востоке появились у самого горизонта первые легкие серые блики. Через некоторое время Николсон уже ясно видел мачту на фоне серого неба, видел планшир шлюпки, затем стал различать очертания лежавших в шлюпке людей. Он посмотрел на мальчика, который мирно спал недалеко на корме, завернутый в
Шлюпка глубже осела в воду, и дно покрыл слой воды в пять-шесть сантиметров. Николсон знал, что пришло время ее вычерпывать, но он не хотел шуметь и напрасно будить людей, возвращая их к жестокой реальности нового дня. Воду можно было еще час не вычерпывать. Правда, у многих ноги уже были по щиколотку в воде, а двое даже сидели в воде, но это было лишь легкое неудобство по сравнению с ожидавшими их в течение дня муками, которые будут длиться до той поры, пока солнце вновь не скроется за горизонтом.
Внезапно старший помощник увидел такое, что остатки сна улетучились сами собой. Торопливо разбудив Маккиннона, который спал привалившись к нему, Николсон встал перешагнул через скамью и опустился на колени у следующей скамьи. Дженкинс, моряк со страшными ожогами, лежал в странной позе — скрюченный, на коленях, с привязанными к скамье окровавленными кистями рук, свернув голову набок. Николсон нагнулся и потряс его за плечо. Моряк повернулся на бок и больше не двигался. Николсон потряс сильнее, обращаясь к нему по имени. Но Дженкинса уже нельзя было разбудить. Ночью он соскользнул со скамьи, случайно или намеренно, и захлебнулся в нескольких сантиметрах соленой воды, несмотря на свои по-прежнему связанные руки.
Николсон выпрямился и взглянул на Маккиннона. Боцман понимающе кивнул. Моральному духу пассажиров не добавило бы ничего хорошего, если бы они, проснувшись, обнаружили рядом мертвеца.
Но Дженкинс оказался тяжелее, чем выглядел, к тому же тело его было неловко зажато между скамейками. Пока Маккиннон ножом разрезал веревки и помогал Николсону подтащить Дженкинса к борту, половина людей в шлюпке уже проснулись и наблюдали, как они возятся с телом. Зная, что Дженкинс уже мертв, все смотрели на происходившее безжизненными и тусклыми глазами и молчали. Николсон рассчитывал избавиться от тела Дженкинса, не вызвав истерик, но тут раздался пронзительный крик из носовой части шлюпки. Крик, похожий на визг, заставивший всех, даже самых изможденных, резко обернуться в ту сторону. Николсон и Маккиннон вздрогнули, опустили тело и повернулись. В мертвой тишине тропического рассвета крик казался неестественно громким.
Кричал молодой солдат Синклер, но он смотрел вовсе не в их сторону. Стоя на коленях и покачиваясь взад-вперед, он уставился на кого-то, лежавшего вытянувшись на спине. В тот момент, когда Николсон взглянул на него, солдат бросился к борту, схватился руками
За считанные мгновения Николсон оказался рядом с лежащим человеком. Не все его тело покоилось на дне шлюпки: ногами человек зацепился за скамью, и носки ног торчали вверх, словно он опрокинулся назад со скамьи. Затылок его на пять сантиметров был погружен в воду. Это был проповедник Ахмед, странный и молчаливый приятель Фарнхолма. И он был мертв.
Николсон нагнулся к проповеднику, быстро просунул руку под черное одеяние, чтобы проверить сердце, и так же быстро убрал руку. Тело холодное и окоченевшее, значит, мертв он был уже много часов.
Почти не сознавая этого, Николсон озадаченно покачал головой, поднял глаза на Маккиннона и увидел на его лице отражение своих мыслей. Он снова посмотрел на покойника, приподнял его голову и плечи — и замер. Он не мог сдвинуть тело больше чем на несколько сантиметров. Опять попытался, и снова неудачно. По его сигналу Маккиннон приподнял тело с одной стороны, а Николсон встал на колени и наклонился, почти коснувшись лицом воды, и тогда он увидел, почему ему не удавалось поднять мертвого. Между лопатками у того торчал нож, и ручка застряла в щели между досками на дне шлюпки.
Глава 11
Николсон медленно встал и провел рукой по лбу. Уже становилось жарко для этого времени, но еще не слишком пекло. Правая его рука была вытянута вдоль бедра и крепко сжимала рукоятку кольта. Он не помнил, как вытащил оружие из кобуры. Николсон указал на лежащего проповедника.
— Этот человек мертв, — тихо сказал он в полнейшей тишине. — У него в спине нож. Кто-то из сидящих в шлюпке убил его.
— Мертв? Вы сказали, он мертв? Нож в спине? — Выражение лица Фарнхолма не предвещало ничего хорошего, когда он пробрался на нос шлюпки и встал на колени рядом с лежащим проповедником. Через миг он встал, сильно сжав губы. — Действительно мертв. Дайте-ка мне кольт, Николсон. Я знаю, кто это сделал.
— Не прикасайтесь к оружию! — Николсон бесцеремонно оттолкнул его и затем продолжил: — Извините, бригадный генерал. Пока капитан нездоров, шлюпкой командую я. И я не могу вам позволить устраивать самосуд. Кто это сделал?
— Сиран, конечно. — Фарнхолм взял себя в руки, но взгляд его был полон ярости. — Посмотрите на этого проклятого убийцу. Вон он сидит и ухмыляется.
— "Улыбчивый человек с ножом под плащом..." — слабо и хрипло, но с большим самообладанием сказал Уиллоуби: ночной сон пошел ему на пользу.
— Это нож не из-под плаща, — возразил Николсон. — Он торчит в спине Ахмеда. И это результат моей преступной халатности, — добавил он с горечью, внезапно все вспомнив и поняв. — Я забыл, что во второй шлюпке имелся нож и два топорика... А почему Сиран, бригадный генерал?
— Боже мой, приятель, конечно это Сиран! — Фарнхолм указал на проповедника. — Мы ищем хладнокровного убийцу, правильно? И кто бы это мог быть, кроме Сирана?
Николсон поглядел на него:
— А что еще, бригадный генерал?
— Что значит «что еще»?
— Вы прекрасно меня поняли. Я буду плакать не больше вас, если нам придется его убить, но давайте представим хотя бы подобие доказательств.
— Какие вам еще нужны доказательства? Ахмед сидел спиной к носу, так? Его ударили в спину. Следовательно, это сделал кто-то сидевший в носовой части шлюпки. Дальше к носу за ним сидели лишь трое: Сиран и два его убийцы.
— Наш приятель переутомился, — заговорил Сиран невыразительным ровным голосом. — Слишком много дней в открытой шлюпке в тропических широтах могут полностью изменить человека.