Крейсер I ранга “Адмирал Корнилов". 1885-1911.

Мельников Рафаил Михайлович

В 14 ч 30 мин состоялась гребная гонка с участием всех шлюпок эскадры.

По мнению командования, все было хорошо, и лишь немногие на эскадре понимали, что фактически ничего не делалось ни для действенной боевой подготовки, ни для подъема судостроительной и ремонтной базы флота. И силы его постоянно приходилось сокращать отправкой кораблей для ремонта в Россию. Из уважения, наверное, к памяти доброго имени адмирала, беззаветно служившего родине и флоту, судьба избавила “Адмирала Корнилова” от причастности к грянувшей вскоре и ставшей роковой в судьбе России войне, но не пощадила остальные собравшиеся тогда на рейде корабли.

Почти всем им суждена была гибель.

Уроки адмирала Чухнина

Уходящий

отряд кораблей возглавил ветеран Тихоокеанской эскадры контр-адмирал Г.П. Чухнин, командовавший ранее крейсером “Память Азова”, затем бывший командиром Владивостокского порта, а с июля 1901 г. ставший младшим флагманом эскадры.

10 декабря кульминацией охватившей весь Порт- Артур горячих проводов стал выход кораблей отряда (“Сисой Великий”, “Наварин”, “Дмитрий Донской”, “Владимир Мономах”, “Адмирал Корнилов”) на внешний рейд. Выстроенные на берегу сухопутные войска, громкие крики “ура”, гром музыки – все это было организовано на высшем уровне душевно, тепло и торжественно. Погода на рейде, словно на прощание, начала портиться. К вечеру стало пасмурно и пошел сильный снег.

Зюйд-остовый 4-5 балльный ветер и сильное волнение качали корабли немилосердно. В 1 ч дня 12 декабря после завершающих визитов начальствующих лиц в порту и городе уходящий отряд снялся с якоря. За флагманским “Адмиралом Корниловым” шли броненосец “Наварин” и крейсера “Дмитрий Донской” и “Владимир Мономах”. Их провожали паровые катера с родными и близкими уходящих. В 15 ч 30 мин встретили шедшую в кильватерной колонне остававшуюся эскадру. За “Петропавловском” (флаг вице-адмирала Н.И. Скрыдлова) шли “Севастополь”, “Полтава”, “Адмирал Нахимов”, “Громобой” (флаг контр-адмирала К.П. Кузьмича). Они заранее в 23 ч вышли в море. Разойдясь в возможно близком расстоянии, обменялись прощальными криками “ура”, а на “Владимире Мономахе”, следуя парусным традициям, послали команду по вантам. Эскадра ушла в Талиенван, а отряд Г.П. Чухнина взял курс на мыс Шантунг.

Пронизывавший норд-остовый ветер над парившим от перепада температур морем перешел в норд.

Мороз до 6° держался и на следующий день, обильно угощая корабли снегом и градом.

Днем 13 декабря, преодолевая качку, занимались поверкой расписаний, занятиями по специальности, а днем – эволюциями.

Адмирал сразу хотел создать на отряде боевую обстановку. Важно было отвлечь людей от опасных размышлений. Уходили ведь не от хорошей жизни. Вместо неуклонного наращивания сил перед лицом нараставшей японской угрозы (визит “Ивате” во Владивосток зримо это подтверждал) флот основательно ослаблял свои силы. Но что было делать – ремонтная база в Тихом океане оставалась ничтожной, и всерьез рассчитывать на ремонт можно было только в России. Парадокс, однако, был в том, что и в России картина была схожей – там кораблей тоже не ждали с распростертыми объятиями, и тот же “Корнилов” так и остался со старыми пушками, а “Наварин” и к Цусиме отправили стрелять дымным порохом. Лишь “Сисой Великий” с грехом пополам удалось кое-как обновить.

Но в будущее заглядывать не смели, охотников обеспокоить начальство смелыми инициативами (вроде резкого усиления ремонтных мощностей) не находилось. Уроки проявивших себя “беспокойными” и “неудобными” для Е.И. Алексеева начальников эскадры Ф.В. Дубасова (в 1897-1899 гг.) и Я. А. Гильтебрандта (в 1897-1899 гг.) всем были понятны. Не ужился с будущим наместником и Н.И. Скрыдлов, невнятные его намеки на “слабые технические силы порта” во Владивостоке и столь же осторожные опасения о неуклонно нараставшем превосходстве японских сил над русскими в Петербурге предпочитали не замечать. Все продолжало катиться по рутинной колее деградирующего режима. Плавание отряда имело целью попутно и “показать флаг”.

На мостике "Адмирала Корнилова". 1894 г.

В министерстве

об этом никогда не забывали и постоянно строго следили, регулярно посылая корабли для этих акций. Как раз в 1901 г. Николай II лично распорядился об ежегодной посылке “одного или двух судов” эскадры Тихого океана по островам Тихого и Индийского океанов (ни дать ни взять, нынешние “визиты” российских бомбардировщиков к английским берегам).

Такое поручение возложили теперь и на отряд Г.П. Чухнина. Для этого он периодически разделялся – вплоть до одиночный кораблей. Важно было и ввести японцев в заблуждение о намерениях флота. Так “Наварин”, отделившись, ушел по пути в Мозампо, а весь отряд продолжил курс на Нагасаки. Здесь утром 15 декабря застали клипер “Разбойник”, американские крейсера “Бруклин”, “Новый Орлеан”, германский крейсер “Фюрст Бисмарк” и французский крейсер. Продолжали боевую учебу, включая и причаливание к борту “Корнилова” шлюпок на веслах, а затем и плавание под парусами. Пополнили запас угля, а “Сисой Великий” отправили ремонтировать машины в Гонконг. 20-го вышли в море. Свежая погода заставила корабли испытывать качку с розмахами до 15-25°. В этом плавании на “Владимире Мономахе” сорвало двухметровую полосу медной обшивки.

24-го в Формозском проливе вторая группа отряда (“Владимир Мономах” и “Дмитрий Донской”) повернула к Гонконгу, а главные силы – на Филиппинские острова.

Стоянка в Маниле для русских кораблей имела особый поучительный смысл. Очень схожей была обстановка в этой базе с той, что была в только недавно “арендованном” Россией у Китая Порт-Артуре. Было интересно знать и видеть, как деловито осваивали американцы так же недавно отнятую в войне с Испанией, ее недавнюю колонию и базу флота.

Свободные в своих действиях, не ограничиваемые пока что (как это пришлось прочувствовать кораблям отряда контр-адмирала Энквиста в 1905 г.) никакими стеснительными правилами военного времени и законами о нейтралитете, русские моряки имели все возможности оценить американский опыт управления и хозяйствования в новоприобретенной базе. Зоркий глаз Г.П. Чухнина с немалым, наверное, сожалением сравнивал Манилу со своим главным российским портом в Тихом океане.

Богатой была школа боевой подготовки, которую корабли отряда приобрели под командованием Г.П. Чухнина. Это позднее, уже в походе эскадры З.П. Рожественского лейтенант П.А. Вырубов будет вспоминать адмиралов, с которыми раньше плавал и о которых у него осталось “чувство глубокого уважения”. Называл он лишь Ф.В. Дубасова (“Тяжелый человек”, но имя его “грозно звучит для японцев”, и только благодаря ему, как считал лейтенант, в 1897-1898 гг. удалось избежать угрозы войны), но надо думать, что и в ряду достойных уважения адмиралов должен был значится и Г.П. Чухнин. Как и другой известный “беспокойный” адмирал А.А. Попов (1821- 1898), тоже немало докучавший мичманам, он не мог быть не оценен по достоинству.

Действенными мерами Г.П. Чухнин хотел поднять боеспособность флота, и это было видно всем. Тогда же в 1902 г. по мичманской беспечности и беззаботности он в письмах к отцу не жалел слов порицания своему командующему отрядом. Очень уж не давал он спокойной жизни своим кораблям. Это “очень свирепый адмирал”, и одно счастье, что его “адмиральские неистовства” ложатся целиком на корабли его группы, на шедшие все время отдельно два крейсера он “рычит только издалека”. “Наше плавание благодаря несуразному адмиралу гораздо тяжелее, чем могло бы быть”, – жаловался мичман, вспоминая видимо, известное обыкновение прогулочных плаваний русских кораблей.

В другом месте (письмо из Сингапура) читаем: “Вчера продефилировал мимо нас адмирал Чухнин со своей эскадрой, успел на лету забросить нам кучу приказов, один другого ругательнее. Это не адмирал, а просто какой-то крокодил. Мы сегодня уходили как раз в Пуловей, к нему на растерзание, где простоим к счастью, не долго; тут-то нам и будет на орехи, безразлично, исправны мы или нет”. Но все усилия Г.П. Чухнина на пользу службы оказались, по сути тщетными. Безумно разными оказались судьбы корабля и его последнего предвоенного флагмана.