Крейстонские туманы
Шрифт:
Тем временем пресса, стряхнув оцепенение, навеянное чарами Черри, заголосила как хор за кулисами.
— Чепуха, интеллектуальные игры.
— Истина на поверхности.
— Истина? Да, истина — в вине! тройной «Монстр»!
— В паб! В паб!
— Господа, тройной «Монстр» в пабе Энди Макларрена — это открытие эпохи!
— Чистая отрава!
— Чепуха, я сплю после него как младенец.
— И дождь им не помеха, — проследив взглядом за исходом акул пера в паб, заметила миссис Рой и ласково обратилась к Черри. — Ну что же? Пресса совершает ежедневный заплыв в паб, а вы, дорогая, еще «красное-черное»
Черри задумчиво всмотрелась в дождливые сумерки за окном. В этот момент двери холла вновь распахнулись и на пороге, вынырнув из сумрака, проявились, наконец, ее профессора.
— А-а-а! Ливси! — радостно завопил Ривз. — Лейзерс, она здесь, ты проспорил! Ливси, вы сорвали нам весь график!
Лейзерс, выглядывая из-за плеча длинного Ривза, молчал и только ласково улыбался Черри.
— Как это я сорвала график? — ахнула Черри. — Вы уже развернули раскопки?
— Какое там, — отмахнулся Ривз. — Если Лейзерс о сию пору колья найти не может...
— А Ривз — рабочих! — вставил Лейзерс.
— Ага, а Ривз — рабочих, — удовлетворенно кивнул Ривз и тоже расплылся в блаженной улыбке.
Глава 10
К утру дождь унялся, но тучи по-прежнему стягивали горизонт над городком, плотно укрывая его серым, волглым покрывалом.
— Самая милая погодка для разведки, Ливси, — заметил Ривз во время завтрака, к которому из всех постояльцев вышли только трое сотрудников Британского Музея. Черри не донесла до рта вилку с нежнейшим филе скумбрии.
— Как! Вы хотите сказать, что еще не выходили на местность?
— Да нет, почему же, выходить то мы, выходили, — ласково улыбаясь прозрачному мармеладу в изящной вазочке, ответил Ривз. — Ого! Какой букет! Миссис Рой, неужели здесь только черника? Что вы добавляете в черничный джем? Не говорите, попробую определить... десертное вино?
— Да господь с вами. Только землянику.
— Гениально! — хором восхитились профессора. Миссис Рой покраснела от удовольствия.
— Дело в том, что сыновья — лентяи, собирают и ту и другую ягоду без разбора. Я мучилась, мучилась, сортируя, да и бросила это дело. Варю, как соберут. Дел не убавляется, а годы, наоборот, знаете ли...
— Какие у вас годы! Да вы еще девчонка! — возмутился Ривз. — Вам нужно запатентовать этот джем, обеспечите себе спокойную старость в достатке.
— Так, вы не выходили с разведкой, господа? — продолжала гнуть свое неугомонная Черри.
— Лейзерс, уйми свою протеже! — распорядился Ривз.
Лейзерс уткнулся в салфетку и заблистал лукавыми глазами, вместо ответа, и Ривзу пришлось справляться самому. Закрыв глаза в неземном восторге от джема, он размеренно проскандировал:
— Запомни раз и навсегда, женщина. Если мужчина не позавтракал, или не прочитал газету со спортивными новостями, или не выкурил послеобеденную трубку — не лезь к нему с докучливыми вопросами. И тем более не лезь с ними, после завтрака, до ужина или после того, как его любимая команда продула финал!
— Истинная правда, сэр! — восторженно отозвался из-за кулис Рой, оторвавшийся от своего «Спортивного листка». — Вы мудрее Соломона.
Лейзерс расхохотался в голос к смущению миссис Рой, а Черри, стянув из под руки профессора Ривза вазочку с джемом, подсунула горчицу. Миссис Рой
— Значит, на разведку вы так и не выходили, господа, зачем же было тогда гнобить меня у ксерокса. Я там буквально со всем Музеем перессорилась. Вам были нужны топосъемки окрестностей Крейстон-хилла в масштабе взлетной полосы. Сисадмины в результате ваших капризов получили почечные колики и желчнокаменную болезнь, а я — искреннее расположение всех научных оппонентов на всю оставшуюся жизнь? Чем бы я ни занималась от палеолита южной Африки, до стоянок эскимосов в Гренландии!
Ривз открыл глаза и орлиным взором презрел стонущего от восторга Лейзерса.
— Вот кто испортил мне девчонку! Шелковая была, так нет, этот потатчик! Зачем я только вытащил тебя из этой ловушки грабителя в Топрак-Кале.
— Правда? — восхитилась Черри. — Вы там побывали? Как я вам завидую!
— Инкогнито, — подтвердил Лейзерс. — Были на конференции, в столице республики. Ну, хоть у них там была уже перестройка, но в Мерв нас вывезти никто не брался. Только местный краевед, сорвиголова, сидел при всех правителях, начиная со Сталина последовательно, не испугался и повез нас в каком-то грузовике, в свои пенаты. Да, если бы меня накрыло в той ловушке, ему пришлось бы сидеть еще раз. Все-таки Хорезм — это особая археология.
— А помнишь, как жена краеведа причитала «Да ведь никто на Западе не поверил бы, что профессор сам туда полез, а КГБ здесь ни при чем». Что бы мы стали делать там с твоим трупом, убогий?
Лейзерс не стал отвечать на справедливый упрек Ривза, а, посмотрев на часы завел речитатив:
— О! Пора, пора в поле! Пора, бездельники, солнце уже высоко!
***
Прошла неделя со дня приезда Черри, а разведке на местности не было видно ни конца, ни края.
— Я просто не понимаю как в таком исхоженном и изъезженном месте могло сохраниться столько неизвестных археологических объектов. Это заповедник, — возмущался Ривз, в очередной раз, нанося на карту обнаруженные в срезе оврага слои обживания эпохи раннего железа. — Это черт знает что, а не место!
Полегче, сэр, кто бы вы ни были, — отозвался с вершины верескового холма невидимый доселе наблюдатель, — Полегче, в этих оврагах не принято выражаться.
Профессор задрал голову вверх, придерживая свой пробковый шлем. Над вересковым раздольем на фоне яркого по-весеннему неба, обрисовался силуэт весьма живописного персонажа. Парень лет тридцати, загорелый дочерна, кудлатый и синеглазый в выгоревшей и замызганной ветровке на голое тело и в брюках галифе. На голой шее красовался пестрый шелковый галстук, завязанный виндзорским узлом. Он сжимал в правой руке бутылку из под джина с какой-то подозрительной жидкостью.
— Виноват, но здесь по близости нет ни женщин, ни детей, а Черри с Лейзерсом через три оврага. Там, представьте, энеолит. Это просто нарочно не придумать! Этих памятников здесь как изюма в кексах миссис Рой. Почему бы мне не отвести душу, и не ругнуться разок?
— В обители Старого Лорда, сэр? Он служил воинству Креста Господнего и, надеюсь, заслужил уважение и покой. Здесь и ходить то никто не ходит все семь сотен лет, никак не меньше. Я вот только за вами поволокся из любопытства. Ну, да денек пока солнечный, туманы до времени спят.