Кричащая лестница
Шрифт:
— Пока пришли только двое из вас, — произнесла она, наконец.
— Только мы, — сказала я.
— Вы очень молоды.
— В этом заключается идея, миссис Хоуп. Так и должно быть, — на лице Локвуда зажглась настолько теплая улыбка, что ею можно было бы согреться.
— Вообще-то, я не миссис Хоуп, — она не смогла устоять перед обаянием Локвуда и невольно начала улыбаться, впрочем, это тут же сменилось тревожным выражением. — Я ее дочь, Сьюзи Мартин. Боюсь, моя мама не придет.
— Но мы договорились встретиться, — удивилась я. — Она собиралась показать нам дом.
— Я знаю, — женщина посмотрела вниз, на свои черные туфли. — Боюсь, она не готова
— Достаточно стары и достаточно молоды, — продолжая улыбаться, сказал Локвуд. — Лучший возраст.
— Строго говоря, мадам, — добавила я, — в статье закона говорится, что взрослый требуется в случае, если оперативники проходят стажировку. Действительно, у более крупных агентств есть руководители, но это их личное право. Мы достаточно квалифицированные и самостоятельные, поэтому не считаем это необходимым.
— По нашему опыту, осмелюсь вас заверить, — ласковым голосом произнес Локвуд, — от взрослых мало толку. Но, разумеется, по первому вашему требованию, мы готовы предоставить лицензию.
Женщина провела рукой по своим гладким, светлым, идеально уложенным волосам.
— Нет-нет… в этом нет нужды. Мама явно хотела, чтобы этим занимались вы, значит, так будет лучше, — ее голос не выражал никаких эмоций.
Повисло молчание.
— Благодарим вас, мадам, — я посмотрела назад, в сторону тихой, ожидающей двери. — Осталось выяснить лишь одну деталь. В доме еще кто-нибудь есть? Когда мы позвонили в звонок, мне показалось…
Ее глаза возмущенно расширились, встретившись с моими.
— Нет. Это совершенно невозможно. Ключи есть только у меня.
— Понимаю. Должно быть, я ошиблась.
— Что ж, не буду вас задерживать, — сказала миссис Мартин. — Моя мама заполнила бумаги, что вы ей отправили, — она протянула папку. — Надеется, что это вам поможет.
— Я в этом не сомневаюсь, — Локвуд засунул папку куда-то внутрь пальто. — Большое вам спасибо. А нам, пожалуй, пора заняться работой. Передайте вашей маме, что мы свяжемся с ней утром.
Женщина отдала ему связку ключей. Где-то далеко просигналила машина, словно говоря: «пора». До комендантского часа оставалось еще достаточно времени. Однако ночь неумолимо надвигалась, начинало темнеть, беспокойство росло, и люди становились довольно дерганными. Они спешили по домам. Вскоре на улицах никого не оставалось, кроме разве что тропинок тумана или крутящихся отблесков лунного света, или не было даже их. Лишь некоторые могли по-настоящему видеть, что происходит на самом деле.
Сьюзи Мартин осознавала это. Она приподняла плечи, плотно натянула свой кардиган.
— Мне, пожалуй, пора. И будет не лишним пожелать вам удачи, — она обернулась. — Какие молоденькие! Ужасно, что мир к такому пришел.
— Доброй ночи, миссис Мартин, — попрощался Локвуд.
Не удостоив его ответом, она спустилась, стуча каблуками по ступенькам. Не прошло и нескольких секунд, как она исчезла в тумане и лавре, в стороне дороги.
— Несчастная она, — сказала я. — Думаешь, утром мы будем в состоянии отчитываться миссис Хоуп о проделанной
— Лучше решить все сегодня ночью, — заметил Локвуд. — Готова?
Я похлопала рукоять рапиры.
— Готова.
Он усмехнулся мне, шагнул к двери и с цветущим видом повернул ключ в замке.
Стоило войти, как стало ясно: в доме — Гость; в таких случаях действовать нужно быстро. Это одно из первых непреложных правил. Никогда не колебаться, не задерживаться на пороге. Почему? Потому что через несколько мгновений может быть слишком поздно. Вы стоите, за спиной свежий воздух, впереди кромешная тьма, и вы будете конченным идиотом, если не захотите развернуться и убежать. От того, как скоро вы это признаете, сила воли начнет покидать вас, душа уйдет в пятки, а страх станет шириться в груди. Ударить по лицу — лучший из вариантов, чтобы это не начало происходить с вами. Мы с Локвудом были хорошо знакомы с этим, поэтому не стали бродить вокруг да около. Быстро скользнули внутрь, поставили наши сумки и аккуратно закрыли за собой дверь. Мы стояли совершенно неподвижно рядом с нашими вещами, смотрели и слушали, что творится по сторонам.
Холл в доме мистера и миссис Хоуп был длинным и относительно узким, хотя благодаря высокому потолку казался вполне просторным. Нас окружали стены с бледными обоями. Пол был выложен черно-белой мраморной плиткой в шахматном порядке. В середине холла крутая лестница поднималась на второй этаж и терялась в тени. Холл огибал ее слева и уходил в черную бездну. В пустых дверных проемах, зиявшим по обеим его сторонам, притаилась тьма.
Все это можно было легко исправить, стоило нам включить свет. Да, и выключатель был совсем рядом, на стене, справа от нас. Но мы не пытались им воспользоваться. Видите ли, второе непреложное правило — свет мешает. Он притупляет ощущение, делает вас слабым и глупым, ведь появляется иллюзия безопасности. Лучше смотреть и слушать в темноте, ощущать страх — что мы и делали, стоя в абсолютной тишине.
Я слушала. Локвуд смотрел. В доме было холодно. Затхлый воздух хранил в себе такой кисловатый запах, какой может быть лишь в очень недружелюбном месте.
Близко наклонившись к Локвуду, я прошептала:
— Нет отопления.
— Хм-м-м-м…
— Что-нибудь еще есть, как думаешь?
— Хм-м-м-м…
Мои глаза привыкли к темноте, и я стала различать больше деталей. Под завитком перил был маленький полированный столик, на нем стояла китайская чаша для благовоний. На станах висели картины, приглядевшись, я обнаружила, что в основном это старые плакаты еще более старых рок-групп, фотографии холмов и морей, с ясным небом и непременно с хорошей погодой. Все довольно безобидно. Это точно не было отвратительным местом, уверена, при ярком дневном свете, здесь, можно сказать, мило и уютно. Но сейчас все обстояло совсем по-другому. Тень от рамы окна в двери тянулась по полу прямо перед нами чем-то наподобие перекошенных гробов. Наши тени оказались в их рамке. К тому же, нам было известно, как умер мистер Хоуп, что еще больше рушило всю идиллию и покой этого дома.
Я глубоко дышала, успокаивая себя и не позволяя думать о плохом. Я вновь закрыла глаза, тем самым поддразнивая темноту, и слушала.
Слушала…
Холл, комнаты, различные площадки, лестницы были артериями и дыхательными путями любого здания. Все было пронизано каналами. Можно уловить эхо мыслей в настоящий момент, наладив контакт с комнатами. Бывают случаи, становятся слышными иные шумы, голоса, которых не должно здесь быть.
И это как раз такой случай.