Крид: Кровь и Пепел
Шрифт:
— Бель… — он остановился, с трудом подбирая слова, словно каждое слово отрывало у него кусочек души. Глаза бегали, избегая встречи с лицом Бель. Это было не решительное предложение, а жалобный стон, крик отчаяния, попытка схватить последнюю соломинку в бушующем море печали. — Бель, выходи за меня! — прозвучало это резко, неожиданно, словно выстрел требушета, разрывая тишину площади. В его голосе слышались и отчаяние, и неожиданная надежда, и молчаливое признание собственной уязвимости.
Но его взгляд упал на Крида. Всё изменилось в мгновение ока. Лицо Бернарда покрылось маской холодного презрения, губы сжались в жёсткую линию, выражающую не только ревность, но и глубокое
— А это… Что за тип? — прошипел он, выплюнув это слово, словно противное насекомое. Голос был пропитан язвительностью и сарказмом. — Какой-то балканский дикарь? — Он резко перехватил меч, движения были быстры и плавны, свидетельствовавшие о многолетней тренировке. Лезвие ещё не было направлено на них, но готовность к действию была явна, видна в каждом напряжённом мускуле, в каждом движении его тела. Это был не просто вопрос, а явная угроза. Воздух сгустился от напряжения, превратив идиллию солнечного дня в зарождающийся шторм.
— Это Виктор, — начала Бель спокойным, почти холодным тоном, но в нём слышалась твёрдая уверенность, резко контрастировавшая с паническим отчаянием Бернарда. Она говорила медленно, чётко, каждое слово — словно удар молота, разбивающий его напыщенную позу. — Он спас детей сегодня утром от монстра в лесу, — добавила она, и в этих простых словах звучала целая история героизма, жертвенности и опасности, заставляющая по-новому оценить силу Крида, скрытую за его, возможно, непривычным для Бернарда внешним видом. Её слова подействовали на Бернарда как ледяной душ, смывая с него напыщенность и напускную уверенность. Он замер, словно окаменев, под тяжёлым взглядом Бель. Поза расслабилась, меч опустился, но не от страха, а от неожиданно обнаружившейся собственной уязвимости.
Молчание повисло в воздухе, тяжёлое и напряжённое. Затем повернулась к Бернарду. Её лицо выражало не просто гнев, а холодное, спокойное презрение. Она смотрела на него с высоты своего спокойного достоинства, словно на неприятное насекомое, которое нужно быстро убрать. В её глазах была такая власть, такая уверенность в своей правоте, что Бернард инстинктивно почувствовал себя по-настоящему беспомощным.
— А ты, — произнесла она спокойным, но стальным голосом, каждое слово словно было высечено на камне, — если будешь приставать к незамужним девушкам без их воли… — Она сделала паузу, её слова висели в воздухе, наполняя его грозящей неминуемостью. — Придам анафеме! — Это слово прозвучало как приговор, резко, неумолимо, с такой властью, что даже солнце на небе показалось на мгновение притухшим. Её взгляд оставался непоколебимым, полным не только гнева, но и глубокого презрения.
Воздух, сгустившийся от молчаливого противостояния, вновь наполнился напряжением. Бернард, сбросив с себя оцепенение, словно сбрасывая тяжёлые оковы, медленно выпрямился. Его поза стала уверенней, плечи расправились, и в его взгляде снова заиграл холодный огонёк прежнего высокомерия. Однако это было высокомерие не слабого человека, напуганного неожиданным вызовом, а холодный расчёт воина, готового к битве. Он глубоко вдохнул, словно вбирая в себя всю силу и решимость, разлитую вокруг после недавнего унижения.
— Герой? — прозвучало это иронично и с лёгкой насмешкой, но за ней скрывалась не просто язвительность, а вызов, брошенный не только Криду, но и самой судьбе. Он словно пытался вернуть себе утраченное достоинство, воскресить свой подорванный авторитет. — Тогда я вызываю тебя на бой, — продолжил он, его голос стал твёрже, холоднее, но в нём уже
Он сделал несколько шагов вперёд, меч легко лежит в его руке, готовый в любой момент вырваться из ножен. Его взгляд стал сосредоточенным, пронзительным, словно он видит не только Крида, но и все те сомнения и страхи, которые мучили его до этого момента.
— Дуэль за честь дамы, — продолжил Бернард, его голос стал ещё холоднее, ещё более наполненным неприязнью и уверенностью в своей правоте. — Которую ты оскорбляешь лишь своим присутствием. — В этих словах слышна была не только ревность, но и желание восстановить потерянную гордость, доказать свое превосходство не только в силе, но и в праве на любовь и внимание Бель. Это было последним рубежом, за которым лежит либо позор, либо триумф. И Бернард был готов к любому исходу.
Воздух сгустился до предела. Тишина, наполненная лишь быстрым биением сердец и шелестом ветра в листве, казалась гуще любого доспеха. Крид медленно выдохнул; грудь поднималась и опускалась ритмично, словно поршень в мощном двигателе. Его тёмный, сосредоточенный взгляд остановился на лице Бель. Это было не просто наблюдение, а молчаливая просьба о поддержке. И он получил её: сухое, едва уловимое кивание головой — этого было достаточно.
Он сорвался с места, словно буря. Движение было настолько быстрым, настолько непредсказуемым, что Бернард даже не успел среагировать. Удар последовал мгновенно, резко, точно выверенный. Открытая ладонь, подобная молнии, вонзилась в корпус латного нагрудника Бернарда, оставляя чёткий, краснеющий след на стали. Звук удара пронёсся по площади, отчётливый и глухой, как удар молота по раскалённому железу.
Ошеломлённый не столько силой удара, сколько его непредсказуемой быстротой, Бернард пошатнулся, отступая назад. Крид не дал ему опомниться. Воспользовавшись моментом смятения, он с нечеловеческой скоростью нанёс два точных удара ладонями по ушам Бернарда. Это были не удары на поражение, а точнейшие приёмы, мгновенно выбивающие из равновесия, лишающие противника ориентации и способности адекватно оценивать ситуацию. Бернард вновь пошатнулся, закрыв руками уши, словно пытаясь защититься от глухого звона в голове.
И тут Крид нанёс финальный удар. Мгновенная, молниеносная подсечка, выполненная с мастерством закалённого борца, и Бернард, потеряв равновесие, резко рухнул на землю. Миг, и сапог Крида оказался прижат к горлу упавшего Бернарда. Не угроза, а спокойный контроль. Бернард задрожал, его взгляд потерял прежнюю уверенность, сменившись чистым страхом. Он тихо пробормотал что-то на латыни — это было не проклятие, а признание поражения. Дуэль была закончена. Быстро, точно и беспощадно.
— Идём, Витя! — Бель мягко, но настойчиво потянула Крида за руку, её пальцы сжались вокруг его кисти, передавая не только физическое прикосновение, но и ощущение спокойствия и уверенности. Она старалась отвлечь его от последствий дуэли, от остаточного напряжения, витавшего в воздухе. Однако Крид не поддался, застыв на месте.
Его взгляд был прикован к небу, к поблёкшему магическому куполу, висевшему над городом. Некогда сиявший ярким светом, он теперь походил на угасающую звезду. Это был не просто щит, а древнее магическое сооружение, защищавшее Сполето от внешних угроз, и его потускнение предвещало серьёзную опасность. Крид чувствовал это интуитивно, видел в изменении энергетики воздуха, в лёгком дрожании ближайших зданий. Он понял, что произошедшая дуэль была лишь малым эпизодом в большей, более страшной игре.