Крид
Шрифт:
— Ты скрывал чувства, потому что окружающие ожидали этого от тебя. Но я требую, чтобы ты открылся. У тебя все получится. Здесь, со мной, безопасно быть самим собой.
Как же он хотел, чтобы все было так просто.
— Это слабость.
— Нет. Это сила. Нет ничего более пугающего, чем обнажить свои эмоции перед кем-то другим, но ты рискнул. Я никогда не разобью твое сердце. Я люблю тебя.
Он крепче обнял ее.
— Я причинил тебе так много душевной боли.
Несколько долгих секунд Ангел молчала.
— Я бы не назвала так
— Никогда, — поклялся он.
— Тогда все в порядке.
— Я не всегда сумею подобрать правильные слова. А возможно, отреагирую на нечто так, что разочарую тебя.
— Ничего страшного. Я не стесняюсь озвучивать свои чувства и могу быть требовательной. Если что-то пойдет не так, я обязательно дам знать.
— А если я сделаю нечто непростительное?
Ангел не торопилась с ответом.
— Никаких измен и избиений. Вот два правила, которые могут все испортить. Если вдруг ты забудешь о моем дне рождение, то я, конечно, разозлюсь, но тогда тебе придется купить мне более дорогой подарок.
— Ты же знаешь, что я никогда не изменю и не ударю тебя.
— Знаю. В том-то все и дело.
Он поднял голову, встретив ее взгляд.
— Нам нельзя расставаться. В этом случае я навряд ли сумею дальше жить.
— Я тоже люблю тебя, Крид. И ты не сможешь ничего сделать, чтобы изменить мои чувства.
— Если бы у меня было сердце, то я бы признался тебе в любви.
Ангел прижала ладонь к его груди.
— Оно вот здесь. У тебя есть сердце. Однажды ты произнесешь эти слова. Я подожду.
— Это обижает тебя, — Крид умудрился так быстро разочаровать ее.
— Нет, — Ангел улыбнулась. — Может у тебя и есть проблемы со словом на букву «л», но твои чувства проявляются в поступках и прикосновениях. Я все чувствую.
— Я сделаю для тебя все, что угодно.
— Видишь? Это и есть любовь.
— Я уже подвел тебя как пару.
— Заткнись, — она подняла руку и прижала ту к его губам. — Просто послушай. Я люблю тебя таким, какой ты есть. Поэтому не ожидаю, что ты будешь каким-то красноречивым поэтом или идеальным. Мне не нужно это. Я хочу только тебя. Ты часто ворчишь и капризничаешь. Черт, иногда ты выводишь меня из себя. Как, например, сейчас. Но ничего не меняется. Я по-прежнему люблю тебя. Как бы ты ни старался, у тебя не получится убедить меня в ошибочности нашего спаривания. Я совершенно не сожалею и счастлива. Ладно, сейчас я раздражена, но ты знаешь почему. Перестань зацикливаться на будущем, которое представляешь, полагаясь лишь на свои догадки. Ты совсем не похож на мудака, который сеет вокруг себя несчастья… я же правильно повторила твои слова? И я не имею ничего общего с твоей матерью. Она позволяла ему причинять себе боль до тех пор, пока не потеряла волю к жизни. Как ты вообще можешь сравнивать нас? Неужели ты хоть раз видел, чтобы я тихо страдала?
Крид ухмыльнулся.
— Да.
Она улыбнулась в ответ.
— Выкинь камни из головы, гар-ликан. Ты на века застрял со мной.
— По физическим данным я горгулья, а они могут жить тысячелетиями.
Ее глаза округлились.
— А их пары?
— Благодаря моей крови ты проживешь столько же, сколько и я.
— Ух ты. Новость шокирует, но, признаюсь, мне льстит мысль о том, чтобы прожить с тобой тысячелетие. В этом случае у нас будет достаточно времени, чтобы убедиться, что в наших отношениях все идеально.
Он кивнул.
— Так и сделаем.
— Не надо так сильно волноваться. Хоть я и ценю твое беспокойство. Видишь? Человек, который ко всему безразличен, не будет переживать. Твоя забота обо мне доказывает, что ты не похож на отца.
— Спасибо за такие теплые слова.
Ангел зевнула.
— Знаешь, в чем я сейчас нуждаюсь?
— В сне?
Она кивнула.
— Но в твоей постели. С тобой. Я хочу, чтобы ты обнимал меня. Это не слишком? Ты вроде как привык к одиночеству. Если все же слишком, то я дождусь, когда ты уснешь, и свернусь калачиком рядом.
— Думаю, я справлюсь, — он высвободился из ее объятий и отстранился. — Нужно отнести посуду на кухню. Скоро вернусь.
— Поторопись, — Ангел потянулась. Крид с удовольствием наблюдал за действом, так как она не пыталась скрыть от него свое тело.
Он поднял кинжал, чтобы Ангел не наступила на него, если вдруг встанет ночью, и собрал тарелки, поспешив на кухню. Позже он обязательно вымоет посуду, а сейчас ему хотелось вернуться к Ангелу.
Тихий стук в дверь привлек внимание Крида. Он нахмурился, но все же подошел к двери и отодвинул засов, выглянув в коридор так, чтобы большая часть его тела оставалась скрытой. Если бы там оказался отец, то Крид убил бы его.
Но в коридоре стоял Кэлзеб.
— Ты уже встал. Я намерено не стучал громко на случай, если ты спишь.
— Практически спал, но мне понадобилось ненадолго покинуть постель.
— Можно войти?
Крид вздохнул.
— Я голый.
Кэлзеб усмехнулся.
— Если у тебя есть нечто такое, чего я не видел раньше, то покажись, чтобы утолить мое любопытство, — он посмотрел по сторонам, став серьезным. — Вопрос важный. Я бы зашел к тебе на рассвете, но не хотел, чтобы для тебя это стало сюрпризом.
— Дай мне десять секунд, а затем входи.
Крид развернулся, вошел в гостиную и огляделся. Наклонившись, он поднял один из ковриков, обернул тот вокруг талии и встал между входной дверью и коридором в спальню, надеясь, что Ангел не выйдет в попытке найти его.
Входная дверь широко распахнулась, и Кэлзеб вошел внутрь.
— Прости. Знаю, сейчас ты укрепляешь вашу связь, но это проблема не может ждать.
— Что случилось? Это как-то связано с моим отцом?
— Как ты догадался?