Крик души
Шрифт:
Может быть, он был слеп все эти годы? Эти четыре года, когда за девчонкой присматривала Маргарита Львовна? Он что-то упустил, не досмотрел, не увидел?.. Не захотел видеть?!
Антон не любил оставлять недосказанности после себя, это раздражало. А в истории Даши было очень много недосказанностей и вопросов. Ответы на которые, по всей видимости, ему придется искать самому.
Резкий и пискливый сигнал селектора он, от неожиданности вздрогнув, проигнорировал.
Он узнает правду, доберется до истины, как делает это
И сделает так, чтобы их с Дашей жизнь под одной крышей не превратилась в кошмар.
Хотя… кто ему обещал, что будет легко?.. Легко не будет. Не с ней. И не с ним. Это будет почти война.
Повторный сигнал селектора он игнорировать уже не мог.
— Да? — устало и немного раздраженно.
— Антон Олегович, — послышался голос Наташи, — к вам Вячеслав Игоревич Лемешев.
Антон удивленно вскинул брови. Слава?.. Хм, странно, какими судьбами?..
— Пусть заходит, — ответил он, выпрямляясь. — И перенеси встречу с Шубиным на половину четвертого.
— Хорошо.
Отключившись, Антон уставился на дверь, ожидая прихода друга.
Но мысли о Даше так и не оставили его в покое, на короткое время лишь отойдя на задний план.
— Антон Олегович, — послышался в дверях голос Славы, и он сам стремительной стихией вплыл в кабинет друга, улыбаясь от уха до уха. — К вам можно?
Антон невольно усмехнулся. Светловолосый гигант с беспечной шевелюрой и острым взглядом тигра не вязался с образом затейника, каким Слава был большую часть времени. Одет с иголочки, в строгий деловой костюм серого цвета, с галстуком, в начищенных черных туфлях, которые, кажется, не тронула московская грязная весна, он не казался шутником и дамским угодником, каковым являлся, скорее, умелым дельцом с острым, как бритва, умом и волчьими повадками.
Медленно передвигаясь вглубь кабинета Антона, мужчина продолжает улыбаться.
— Отчего же так официально? — поинтересовался Вересов, указывая другу на кресло напротив себя.
— Решил тебя побаловать, — хохотнул тот, усаживаясь напротив него.
А Антон, резко поменявшись в лице, вдруг вспомнил, что именно так, по имени отчеству, его сегодня утром назвала Даша. Пренебрежительно так, с иронией, скрытым сарказмом. Мужчина нахмурился.
— Да ладно, ладно, — усмехнулся Слава, восприняв все на свой счет. — Не хочешь, не буду так называть.
— Да дело не в тебе, — задумчиво выговорил Антон.
Слава настороженно застыл.
— А в чем? — поинтересовался, вмиг становясь серьезным. — Или… в ком? — сощурившись, уточнил он.
Быстрый внимательный взгляд на него, из-под сведенных бровей. Жесткая линия губ выдает негатив.
— В Даше.
Светлые брови изумленно приподнимаются чуть ли не к корням волос.
— В этой девчонке? — откинувшись на спинку кресла, Слава равнодушно махнул рукой. — Что с ней не так?
—
— Мда, друг, — покачал головой Лемешев. — Дети, они, знаешь ли, приносят одни проблемы, да геморрой на задницу. Оно тебе надо было? — скривился он. — Сдал бы ее уже в детский дом, чего мараться-то?
Антон стиснул зубы. А то он об этом не думал! За четыре года, превращенные в ад. Думал, и не раз, а толку? Отец ему этого никогда бы не простил, вот в чем было дело. А осквернить его память, он не смел.
— Ах, да, — понимающе проговорил Слава, смутившись, — отец… Верно?
— Да. Он бы не простил мне этого, — согласился Антон.
Он перестал думать о том, чтобы сбыть девчонку с рук уже в тот миг, когда осмысливал завещание отца. Он верил ему. Он доверил ему… самое дорогое, бесценное, самое любимое, что было у него в конце жизни — ту, которая очень многое забрала у самого Антона, но которая так много дала его отцу!
— И чего ему сдалась эта девчонка?! — воскликнул вдруг Слава.
— Ты меня спрашиваешь? — фыркнув, воскликнул Антон. — Я на это семь лет угробил, всё думал, чего?
— И что надумал? — осторожно поинтересовался Лемешев, наклонив голову набок.
— Ничего. Так и не понял, — признался Антон.
И это выводило из себя равно, как и то, что он оказался ко всему этому причастным.
— И сколько тебе ее терпеть осталось? — с сочувствием проговорил друг.
— Два года, — коротко бросил Антон, а перед глазами мгновенно всплыл ее образ. Темные, разметавшиеся по спине волосы, глубокие черные глаза с горящим внутри вызовом, упрямый подбородок, сжатые губы… — Пока ей не исполнился восемнадцать.
— Что?! — Слава чуть из кресла не выпрыгнул. — Ей что, уже… шестнадцать, что ли?! Да, во истину, чужие дети быстро растут! — и засмеялся, а потом вдруг с гоготом. — Вот черт! Это ты оказался под одной крышей с девчонкой-подростком?! — продолжал открыто смеяться мужчина, даже не пытаясь скрыть своего веселья.
— Не вижу ничего смешного, — злобно выдавил из себя Антон.
— Конечно, не видишь. Зато явижу, — согласился друг и сквозь смех поинтересовался: — Ты хоть нас с ней познакомишь?
Антон сцепил руки в замок и сквозь зубы процедил:
— Кого это — нас?
Слава пожал плечами.
— Ну, хотя бы меня и Леху, — посмел ему даже подмигнуть. — Хочется взглянуть на твою… воспитанницу.
— Она что, игрушка, что ли, — недовольно пробормотал Вересов, — чтобы ее всем на забаву показывать?
Слава, почувствовав в Антоне медленно нарастающий яростный вихрь, решил отступить.
— Ну, ладно, — сдался он, — не хочешь, не показывай. Но ведь мы и случайно с ней можем столкнуться, — глядя другу в глаза, проговорил он, — когда в гости к тебе придем. Или ты нас теперь до своей квартиры не допустишь? — скривившись, добавил он.