Крик души
Шрифт:
— Да, в кафе, — подтвердил Олег и ободряюще улыбнулся. — Пойдем. Я же вижу, тебе хочется.
Но Даша, продолжая оставаться на месте, покачала головой:
— Я не пойду, — каким-то обиженным голосом выдавила она из себя.
— Почему? — удивился мужчина.
Даша быстро и смущенно бросила на него взгляд и тут же стыдливо опустила глаза.
— Я никогда там не была, — пробормотала она себе под нос.
Олег изумленно посмотрел на нее, приоткрыв рот, а потом
— Ничего страшного. Вот и посмотришь, что там да как, — Даша неуверенно посмотрела на него, и мужчина подмигнул. — Ну, что, идешь?
Она раздумывала с минуту, не больше. Словно взвешивала все «за» и «против», а потом вдруг улыбнулась, широко, беззаботно. Черные глазки засверкали, засветились чем-то ярким и светлым, наполняя сердце Олега восторгом и радостью. А девочка кивнула:
— Идемте.
Кафе было маленьким, но уютным. Даша очень смущалась, исподлобья озираясь по сторонам и с удивлением наблюдая за другими посетителями. Те в свою очередь с не меньшим любопытством разглядывали девочку и мужчину, жадно шепчась за их спинами и косо поглядывая в их сторону.
Они сели за маленький столик в конце зала. Олег заказал огромную тарелку супа, который ей очень понравился, и рыбу с рисом. А когда увидел, что она все слопала, еще и картофель с котлетами, а потом чай с пирожными, которые она также уплетала за обе щеки.
Он принудил девочку съесть всё и не выпустил из-за стола, пока она не приняла тридцать рублей. Мужчина настойчиво сунул их ей в карман, не желая слушать возражения и протесты, готовые сорваться с детских губ.
— Даша, а почему ты не ходишь в школу? — спросил Олег, пока девочка пила чай. — Тебе ведь уже восемь.
Она оторвалась от чашки и удивленно посмотрела на него.
— Так мама решила, — проговорила она, — и дядя Леша. К тому же, когда мы переезжали из Сосновки, все документы на меня и на Юрку потерялись. Баба Катя, когда была жива, хотела меня в школу определить, да так и не смогла, — Даша пожала плечами. — Документы не восстановили.
Олег нахмурился и помрачнел.
— А сколько ты уже в Калининграде живешь?
— Нууу, — протянула она задумчиво, — мы в прошлом году переехали.
— Так вы целый год без документов?! — изумился Олег и возмущенно пробормотал. — Куда же местные органы смотрят?
Даша пожала плечами, расслышав и осознав его последние слова.
— А к нам никто не приходил, — сказала девочка. — Когда баба Катя хотела восстановить наши с Юркой… эти… ну, свидетельства о рождении, дядя Леша пригрозил, сказал, чтобы она не вмешивалась не в свое дело, — девочка опустила взгляд в чашку. — Она и не стала больше вмешиваться.
Олег
— Значит, у тебя вообще никаких документов нет? — процедил он сквозь зубы.
— Ага. И у Юрки тоже нету.
— Как же вы живете?
— На птичьих правах, — пожала плечами Даша, а потом добавила мрачно: — Так дядя Леша говорит. Чтобы мы не забывали, от кого зависим. Он и денежку кому-то отдал за то, чтобы молчали, — она сошла на шепот. — Я подслушала его разговор с мамой, — призналась тихо, наклонившись над столом. — Только вы никому не говорите, а то мне попадет.
Олег неуверенно кивнул и озадаченно улыбнулся:
— Ты ешь, ешь.
И Даша принялась за еду, налегая на пирожные с новой силой, запивая их чаем и причмокивая от удовольствия. А допив чай, неуверенно посмотрела на Олега, хлопая ресницами.
— А можно мне их с собой забрать? — спросила она смущенно.
— С собой? — переспросил мужчина, словно не поняв. — Ну, можно, если хочешь, мы же за них заплатили.
Девочка засияла, принявшись укладывать оставшиеся пирожные на салфетку.
— Подожди, я пакетик попрошу, а то испачкаешься.
— Да ладно! — отмахнулась девочка, аккуратно завернув пирожные и продолжая улыбаться. — Вот Юрка обрадуется! — проговорила она с радостью в голосе, а Олег почувствовал себя идиотом.
Ну, конечно же, Даша понесет пирожные брату! А он что подумал? Что она их домой взяла, чтобы потом одной съесть? Вот недалекий человек!
— А хочешь, мы Юрке тоже пирожные купим? — спросил мужчина, заговорщически подмигнув девочке.
Она уставилась на него с удивлением.
— Юрке? Пирожные? — и, смущенно захлопав ресничками, переспросила: — А можно?
Сердце Олега едва не разорвалось от боли. Разве так должно быть?! Ребенок спрашивает разрешения на то, можно ли купить еще пирожных для брата?!
— Конечно, можно, — заявил мужчина и, подозвав официанта, повторил заказ. — Сейчас принесут.
Даша засветилась, засияла, как лампочка. Черные глазки улыбались, как растягивались в улыбку и ее губки. Она тепло выговорила:
— Спасибо.
А Олег, наблюдая за ней и слушая ее внезапную болтовню, нервно кусал губы и думал о том, каким же негодяем нужно быть, чтобы довести ребенка до такого состояния!?
Как неправильно, как дико, как страшно…
А Даша воспринимала всё как факт. Такой была ее жизнь. Именно такой, другой она не знала, а если и знала, то с трудом могла вспомнить, что значит быть любимой. И сейчас она радовалась этим минутам счастья, как и положено радоваться ребенку, наивно, невинно, чистосердечно.