Крик души
Шрифт:
Конечно, требовать от них иного отношения не стоило. Они просто были не такими, как она. Или она была не такой, как они, или не такой, какой они хотели ее видеть, но Даша не прижилась в их мире.
Она была взрослее и опытнее их, а потому стала для них изгоем.
Но они уважали ее, она это чувствовала. Порой ловила на себе косые взгляды, но не обращала на них внимания. За ее спиной часто шептались, перемывая ей косточки, многие подобные беседы она слышала собственными ушами, некоторые ребята, включая, все того же Рому Кононова, не брезговали тем, чтобы обсудить ее
Но Дашу это не особо волновало.
— Дашка, — мог крикнуть ей Рома. — Хочешь поиграть с нами? — а потом, ожидая ее реакции, поглядывал на своих друзей, которые, усмехаясь, смотрели на нее.
— Нет, спасибо, — уверенно отнекивалась девочка с гордо поднятой головой, — не хочется.
— Не умеешь? — допытывался мальчик, толкая друзей локтями и указывая на этот факт. — Так мы научим!
— Да, не умею, — соглашалась она, как ни в чем не бывало. — Но не хочу, спасибо.
Она всегда держалась очень сдержанно и стойко, никогда не позволяла втоптать себя в грязь или унизить. И никто не пытался этого сделать. Ее обычно не доставали больше подобными вопросами, продолжая увлеченно беседовать между собой. А Даша?.. Кононов и его мнение ее не интересовало. Он был избалованный сынком богатых родителей, у которого всегда было всё, а Даша находилась под опекой профессора Вересова и никогда ничего своего не имела, хотя дядя Олег и делал акцент на том, что сделает для нее всё, что бы она ни попросила. Но Даша всегда стеснялась. Она хотела сама, для себя. Как привыкла. Она не желала мириться с тем, что будет кому-то должна, пусть даже этим кем-то будет дядя Олег, которого она уважала.
Она не стремилась дружить со своими одноклассниками, и они не стремились поддерживать с ней дружеские отношения. Ей не нужны были друзья, Даша оберегала свое личное пространство, боясь посягательств на него. Она не верила в их мнимую дружбу и поддержку, откровения и тайны, которые они могли рассказать лучшим друзьям, а потом осознать, что их секрет уже путешествует по классу под восторженные возгласы других ребят.
Не скрытная, а просто бережно относящаяся к своему мирку, в который не стремилась кого-то впустить.
Никогда до первых дней солнечного, изменившего очень многое, мая.
Именно в начале мая все изменилось.
К ним в класс, в конце учебного года перевели девочку. Лесю Ростовцеву.
И в тот день, когда ее привели в класс, сообщив о том, что она будет учиться вместе с ними, и когда она, эта никому еще не знакомая девочка, обводила внимательным взглядом кабинет, всё перевернулось.
На Лесю тут же набросились с расспросами, вопросами и предложениями. Спрашивали о многом, но не всегда требовали и ждали ответа. Дергали за руки, привлекая внимание к своей персоне. Рассказывали школьные истории и небылицы, стремясь вызвать интерес и любопытство у новенькой девочки. А та лишь улыбалась, отвечала кратко и откровенно, успевала обратить внимание на всех, кто бы к не обращался, и за очень короткое время успела подружиться почти со всеми.
Одна лишь Даша сидела тихо
Леся была Дашиной ровесницей, в июле ей должно было исполниться десять лет. Худенькая, невысокая, немного ниже Даши, с длинными пепельно-светлыми волосами и красивыми, глубокими темно-синими глазами, казавшимися очень большими на ее овальном личике. Она держалась открыто, но сдержанно, не вызывающе, но смело, искренне улыбалась, но смущенно тупила взор, говорила откровенно и эмоционально, но многое скрывала за натянутой на лицо улыбкой. И этим она была очень Даше близка.
Как позже выяснилось, Леся перебралась из Екатеринбурга в Москву к отцу, где у того был какой-то строительный бизнес. Раньше она находилась на попечении няньки, редко видясь с отцом, единственным своим родственником. Мать девочки умерла родами второго ребенка, когда Лесе было три года. Ее сестричка, родившаяся раньше положенного срока на четыре недели, скончалась через несколько дней после смерти матери. Отец Леси, пытаясь спастись от потери, занялся бизнесом и с головой ушел в работу, скинув заботы о дочери на плечи своей няньки Глафиры Викторовны. А когда умерла и она, ему пришлось забрать Лесю к себе в Москву и собственноручно заняться ее воспитанием.
Даше новая одноклассница понравилась сразу, почти с первого взгляда. Удивительно ли, что они нашли общий язык мгновенно?.. Девочка, которая не знала родительской любви, и та, которая совсем крошкой потеряла мать и отцовское тепло. Две молчаливые, скрытные, взрослые в своей детскости девочки.
Им на роду было написано стать подругами. И совсем скоро так и случилось.
Однажды, когда Даша, стоя у подоконника, следила за играющими в школьном дворе ребятами, она услышала неторопливые шаги позади себя, но не обернулась, а просто застыла, не шевелясь.
— А почему ты с ними не играешь? — спросила Леся. Даша сразу узнала ее, казалось, не узнать ее было просто невозможно. От нее исходило какое-то солнечное тепло. — Не умеешь?
Даша беспечно пожала плечами и повернулась полубоком к подошедшей к ней девочке.
— А я не умею, — сказала Леся решительно. — Да мне и не нравятся их игры, если честно.
— Почему? — удивилась Даша, исподлобья разглядывая одноклассницу.
Леся пожала плечами, словно возвращая Даше ее недавний жест, но на вопрос прямо так и не ответила.
— Тебя Даша зовут? — спросила девочка некоторое время спустя.
— Да. А тебя Леся? — попыталась улыбнуться Даша, глядя на девочку, застывшую рядом с ней.
— Честно? — наклонив голову набок, моргнула она ресничками. — Лесандра Юрьевна Ростовцева. Но папа и тетушка Глафира называют меня просто Лесей, — она улыбнулась. — И ты тоже можешь так называть.
— Хорошо, — кивнула Даша, внимательно рассматривая девочку. — У тебя очень красивое имя, — задумчиво проговорила она. — А что оно означает?