Крик души
Шрифт:
— Он сказал, что это был кто-то в синем пальто, — вмешался Спенс, — а эта женщина всегда ходит в синем пальто. Однажды, когда Никки была на занятиях по растяжке, она взяла Зака на руки, не спросив разрешения.
— Слушайте, я тоже не хочу никого обвинять в том, чего этот человек не совершал, — сказала Никки, — но…
— …вы должны, по крайней мере, поговорить с ней, — закончил за нее Спенс.
МакАллистер кивнула. Когда подозреваемый вызывает у тебя симпатию, трудно оставаться объективной.
— Вы знаете, где живет эта женщина? —
— Лакуэлл-роуд, — сказала Никки. — Я не знаю номера дома, но…
— Выясним, — перебила ее МакАллистер. Затем, поднявшись, она с прищуром посмотрела на Никки. — Я слышала о том, что сегодня случилось в тюрьме, — сказала она. — С вами все в порядке?
Никки испуганно покосилась на Спенса.
— Да. Ничего страшного, — ответила она.
МакАллистер саркастически подняла бровь.
— Кулаки Сирины — это всегда страшно, — заметила она, — но, возможно, вам станет легче, если я скажу, что надзирательница, открывшая дверь, временно отстранена от работы.
Вообще-то, ей действительно стало легче, поняла Никки, но эта проблема уже относилась либо к прошлому, либо к далекому будущему. Единственное, что сейчас имело значение, это на самом ли деле Терри Уолкер приходила к ней в то утро дважды.
Выйдя на улицу, сержант МакАллистер сделала несколько звонков, выяснила номер дома Терри Уолкер и решила, что с тем же успехом может и сама сходить к ней и посмотреть, дома ли это вероятное чудовище с проблемой бесплодия.
Короткой прогулки до «Хен энд Чикен» и десяти минут разговора с Терри оказалось достаточно, чтобы убедить МакАллистер: Терри в синем пальто, красной куртке или даже в ядовито-розовом пончо не возвращалась в тот день к дому Никки Грант.
— Она заступила на смену ровно в половине одиннадцатого, — подтвердил владелец паба, — а уехала, когда уже было начало четвертого. Я точно знаю, потому что вводил ее в курс дела и не выходил из бара, кроме как в сортир, так что ей нужно было бы очень быстро бежать, если она хотела смотаться туда и обратно. А что она, Терри наша, натворила? Только не говорите мне, что я должен уволить ее, потому как я считаю, что она девчонка экстра-класса. Моя старуха тоже может за нее поручиться, потому что она была в баре в тот день: у них тут проходило собрание Клуба любителей книги.
— Думаю, вы можете и дальше с ней работать, — ответила МакАллистер и, проглотив порцию лимонного биттера, добавила, что, возможно, к нему зайдут, чтобы снять письменные показания, и ушла.
Теперь она стояла перед аляповатой развалюшкой мистера Глэдстоуна, стучала в обшарпанную дверь и спрашивала себя, когда по ней в последний раз проводили кистью с краской.
И почти тотчас изнутри раздался крик:
— Кто там? — что прозвучало как: «Проваливайте к чертовой матери!»
— Полиция, откройте! — громко сказала она.
— Отвали, — ответил он.
«Очаровательно», — подумала она.
— Если вы не откроете, то дверь сломают, и мы позволим вам замерзнуть
— Она обещала мне, что не станет вызывать полицию, — обозленно проворчал он.
— Ну, в таком случае — поздравляю: сюрприз! А теперь открывайте, мистер Глэдстоун, пока у меня терпение не лопнуло.
Времени ушло немного, но, как только дверь открылась, оттуда вырвалось зловоние, такое ужасное, что она невольно сделала несколько шагов назад.
Пожалев, что не прислала сюда Фримена, который всегда пах, как лавандовое саше, она с трудом удержалась от того, чтобы замотать нос шарфом. Показав полицейский значок, она сказала:
— Вы сообщили Николь Грант, что видели, как человек в синем пальто входил в ее дом в тот день, когда умер ее ребенок. Во-первых, почему вы не сообщили об имеющейся у вас информации, прежде чем…
— А меня никто и не спрашивал, — проворчал он. — И я не говорил «пальто», я сказал «машина». Это был человек в синей машине. Он появился там после того, как уехала эта черномазая, и до того, как появилась «скорая помощь».
МакАллистер помолчала.
— Так, значит, машина, а не пальто, — повторила она, чтобы исключить ошибку.
— Да вы все что, глухие, что ли? — проворчал он.
— Нет, и к тому же от меня не воняет, — язвительно добавила она, не в силах сдержаться. — Что за машина? — не отставала она.
— Я в них что, разбираюсь?
— Большая, маленькая, хетчбек, седан?
— Это был «мерс». Двухдверный.
Она подняла брови.
— Вы когда-либо прежде видели его здесь?
— Я не знаю. Возможно. Неделю назад, примерно.
— Вы видели, кто из нее выходил?
— Нет.
— Так откуда вам знать, что это имеет отношение к Николь Грант?
— А я и не знаю. И никогда не утверждал, что знаю. Я просто говорю вам, что видел в то утро машину, ясно?
— И, полагаю, вы не заметили, какой у нее регистрационный номер?
— Это ваша работа, а не моя.
Она приветливо улыбнулась.
— Спасибо, — сказала она. — Мой коллега заскочит к вам завтра, чтобы снять показания. Его зовут Оливер Фримен; думаю, он вам понравится. Я так понимаю, вы не планируете никуда уезжать.
— Отвали, — буркнул он.
И она едва не рассмеялась.
Никки отвернулась от сержанта МакАллистер, прижимая ладони к щекам.
— Значит, это не могла быть Терри Уолкер, — сделал вывод Спенс.
МакАллистер покачала головой.
— Ее еще раз допросят, но алиби у нее железное, и…
— Нет, не надо ее больше допрашивать, — вмешалась Никки. — Мне и так очень стыдно за то, что мы думали, что это, возможно, она. Терри очень расстроилась?
— Я не думаю, что это самое приятное событие в ее жизни, — заметила МакАллистер, — но я поеду туда завтра и лично принесу ей извинения. Надеюсь, это ее немного успокоит…