Крик души
Шрифт:
— Держи свои коготки подальше от Спенса, — прошипела ей Никки, когда вечеринка уже была в полном разгаре и Кристин, потеряв всякое чувство меры, стала увиваться вокруг всех мужчин, попадавших в ее поле зрения.
Пораженная Кристин резко обернулась и посмотрела на нее.
— Я знаю, что письмо предназначалось ему, — пояснила Никки, — но не хочу обсуждать это. Просто сбавь обороты и считай, что тебе повезло: я ведь не показала письмо Дэвиду…
Губы Кристин, не скрытые маской, побелели.
— Значит, ты все-таки прочитала, — заметила она. —
— Мы на вечеринке, — с улыбкой напомнила ей Никки. — Пей до дна!
— Ты уверена, что не показывала ему письмо? — требовательно уточнила Кристин, когда Никки отвернулась.
— Ну, я же тебе сказала…
— Просто он в последнее время как-то отдалился от меня. Ты не думаешь…
— Не сейчас, — не дала ей закончить мысль Никки, — уже почти полночь. — И с этими словами она отправилась на поиски Спенса. Они нашли друг друга за несколько секунд до боя часов и быстро заключили Дэнни (в парике из сахарной ваты) в новогодние объятия. Когда пробило двенадцать, все начали кричать и взрывать хлопушки, с потолка на них каскадом посыпались воздушные шары, и отовсюду полетели пробки шампанского.
Двадцать минут спустя Никки и Спенс тихонько выскользнули на улицу, чтобы продолжить празднование дома. Им предстоял очень важный год, и теперь, встретив его вместе с друзьями, они хотели побыть наедине, чтобы никто не мешал им думать друг о друге.
К третьему января, когда все уехали в Лондон, Никки была абсолютно уверена, что между Кристин и Спенсом совершенно ничего нет. Во-первых, Кристин практически не обращала на него внимания и даже не особенно удивилась, когда он объявил, что собирается переехать к Дэну. Возможно, она даже этого не расслышала, потому что была полностью поглощена Дэвидом — тот, похоже, уже интересовался ею не так, как раньше, и теперь она не могла сосредоточиться ни на чем другом.
Прошло уже несколько недель нового года. Никки жила одна в целом доме, так как Дэвид уехал в Париж. И вдруг недавно Дэнни проговорился, что Спенс собирается снимать Кристин в главной роли — роли Селесты — в короткометражке, готовой к запуску в производство, как только поступит последняя часть финансирования. Никки знала, что команда готовится к съемкам, и даже прочитала сценарий, который одновременно воодушевил и расстроил ее, поскольку был лучше всего, что она могла написать. Однако Спенс ничего не говорил ей о том, что Кристин участвовала в проекте. Спросить об этом ей просто не пришло в голову, поскольку по сценарию центральный женский персонаж был толстой азиаткой лет сорока.
— Вообще-то, мы внесли кое-какие изменения в сценарий уже после того, как ты его прочитала, — признался Спенс, когда Никки потребовала объяснений.
Никки растерянно заморгала.
— Ты хочешь сказать, что переписал его, чтобы Кристин могла в нем сниматься? — спросила она, молясь, чтобы это оказалось неправдой.
— Не я, — возразил он. — Кристин пошла к Дрейку, и он решил, что это будет прекрасный опыт для Вэл — нашей сценаристки — переписать
— Ну и в чем суть фильма? Я думала, что основной смысл в нем — старания Селесты интегрироваться в общество. У девушки из континентальной Европы вряд ли возникнут подобные проблемы.
— Ты обязательно должна прочитать сценарий, — заявил он. — Все получилось, а, если честно, кое-где даже стало лучше.
— Значит, ты будешь видеться с Кристин каждый день, пока будут идти съемки?
— Никки, не начинай, — простонал он. — Она идеально подходит для этой роли, и она хорошая актриса. К тому же до этого еще надо дожить.
— Она собирается переехать к тебе и Дэнни? — рявкнула Никки.
Спенс вздохнул:
— Нет, конечно, нет. Слушай, на выходные я к тебе приеду. Я привезу сценарий, и ты сама поймешь, почему я не против изменений.
Все еще не успокоившись, Никки заметила:
— Знаешь, что меня особенно бесит? То, что я все узнала от Дэнни. Если бы ты сам мне обо всем рассказал, возможно, я бы так не переживала, но ты скрыл это от меня… Как, черт возьми, ты мог думать, что это сойдет тебе с рук? Я бы все равно об этом рано или поздно узнала.
— Я собирался рассказать тебе об этом на выходных, после того как ты прочитаешь сценарий, — перебил ее он. — Я подумал, что как только ты с ним познакомишься, то, возможно, сама предложишь взять на эту роль Кристин.
— Боже, иногда ты бываешь таким наивным, — вспылила Никки. — Весь этот обман, эти якобы отношения с Дэвидом… Она явно преследует тебя, а ты этого даже не замечаешь — или притворяешься, что не замечаешь. Или, быть может, врешь мне, что ничего не происходит, когда на самом деле происходит. Так что ты задумал? Подождать, пока ребенок родится, а затем — до свидания, Никки, мы едем в Голливуд?
— Не будь смешной. Я никому и ничему не позволю стать между нами; вспомни об этом в следующий раз, когда у тебя будет всплеск гормонов.
— Это никакие не гормоны, — взвилась она, — это огорчение, и одиночество, и страх. Я знаю, что ты любишь меня, но сейчас я такая толстая, что не стала бы винить тебя, если бы ты нашел себе другую. У нас даже секса давно нет…
— Это потому, что я вбил себе в голову, что могу навредить ребенку, если мы займемся сексом.
— Но ты же говорил с миссис А., она же тебе сказала…
— Я знаю, знаю, только ничего не могу с собой сделать. Но все наладится, когда ребенок родится. Все наладится. Вот увидишь… Ты переедешь ко мне в Лондон — кстати, я собираюсь завтра посмотреть один дом на соседней улице. Я еще не говорил об этом Дэну, но надеюсь, он пойдет со мной. В доме вроде бы три огромные спальни и две ванные, так что места хватит всем, особенно если учесть, как мы жили здесь. И рента там более-менее подъемная, если мы все продолжим работать.
Неожиданно Никки взбунтовалась.