Крик Новорождённых
Шрифт:
Нунан взмахнул мечом, распоров одной из собак спину. Пес взвизгнул и обернулся, чтобы укусить, на волосок не достав его кисть. Он бил еще и еще. Теперь собаки окружали его со всех сторон, роем проносились мимо, проникали глубоко внутрь построения Конкорда. Цардиты криками гнали их вперед.
— Сражайся, Конкорд, сражайся!
Его крик подхватили центурионы и триарии.
Во всех манипулах удары стали наноситься сверху вниз. Солдаты рубили и вспарывали собачьи тела, наполняя воздух визгом, воплями и криками. Но вместо каждой убитой собаки подбегали еще две, кусая и вгрызаясь в тела людей.
Легионеры
Поднявшись на ноги, Нунан огляделся, ища островки порядка. Их почти не осталось. Кровь пропитала влажную почву. Повсюду ряды гастатов смешались, и это распространилось на принципиев, выстроенных позади них. Собаки везде вызвали неразбериху. Стрелы цардитов снова полетели тучами, а их пехота двинулась вперед, сокращая расстояние между армиями.
Нунан закричал, призывая своих людей, направляя их вперед, и сам побежал туда же. Его окружили триарии. Это были опытные солдаты, понявшие опасность и стремительно прореживающие стаи собак, которых все еще оставалось очень много. Животные рассеяли гастатов, многие из которых обратились в бегство.
— Стоять! — взревел мастер мечников. — Стой со мной, Конкорд!
Стрела пробила ему плечо, прилетев сверху по крутой дуге. Удар был неожиданным и мучительно болезненным. Он почувствовал, как острие прорезало сочленение между кирасой и наплечником. Нунан пошатнулся и схватился за плечо, выронив из ослабевшей руки гладиус. Внезапно навалившаяся тяжесть доспехов бросила его на колени, а бежавшие следом солдаты окончательно сбили с ног.
Нунан крепко зажмурился от острой боли. Он почувствовал, как его подхватывают, пытаются оттащить в сторону. Когда он снова открыл глаза, то увидел только кровь, льющуюся из раны. Он содрогнулся. На него смотрели лица — встревоженные, испуганные, неуверенные.
— Бейтесь, — с трудом выговорил он. — За меня.
Мастер мечников не мог определить, в какую сторону они направились, когда мир вокруг него стал меркнуть.
Гестерис увидел, как все начало рассыпаться, и сигнальными флажками передал приказ, чтобы триарии заняли передние позиции. В кризисный момент необходимо использовать их опыт и выдержку. Однако цардитская артиллерия оказалась пугающе эффективной, а на левом фланге кавалерия Келл была рассредоточена и маленькими группами сражалась со степными кавалеристами, идеально приспособленными именно для такого боя.
Через увеличительную трубу генерал видел, как его лучших катафрактов разделывают степняки. Он видел, как камни пробивают огромные бреши в строю его пехоты, в то время как слишком мало врагов гибло от их мечей и стрел. Видел, как фаланга распадается впереди и в центре. Как падают мешками тела и собаки облепляют солдат словно
На секунду образовалась брешь. Битва кипела по всему фронту, от стрел потемнело небо. Но возможности Гестериса иссякали. Еще сорок камней рухнули с неба, сминая все на своем пути, и наконец гастаты сломались и побежали. Они бежали мимо умирающих товарищей, мимо сражающихся триариев и принципиев, и собаки преследовали их, кусая за пятки. Бегство началось в центре фаланги и приобретало размах, словно волна, приближающаяся к берегу. Цардиты заметили это и ринулись вперед.
— Проклятье, нет! — воскликнул Гестерис — Я не проиграю! — Он обнажил меч. — Экстраординарии, со мной! Поднять штандарт!
Он перевел коня в галоп и помчался на врага. Кавалерия Конкорда выдвинулась справа, чтобы поддержать его. Гестерис пронесся вдоль переднего края цардитов, не обращая внимания на стрелы и сабли. Его клинок разил направо и налево. Он отрубил руку одному воину, отмахнулся назад, ударив в плечо второму, и сбил шлем с третьего.
Гестерис заставил их отступить — с пятьюдесятью экстраординариями и сотней кавалеристов. Генерал остановился там, где строй уже полностью рассыпался, и резко развернулся, собираясь скакать обратно.
— Бейтесь! — крикнул он всем, кто мог его слышать. — Обратите их в бегство!
Гестерис начал вторую атаку, направив коня прямо на цардита, который попятился назад. Конь встал на дыбы, и его копыта ударили солдата по лицу. Позади него шли триарии, увлекая за собой потерявших уверенность гастатов и принципиев. И на один упоительный момент противник смутился.
Но все больше и больше пехотинцев Царда обегали вокруг генерала, не желая снижать скорость атаки. Пробитая им брешь составила всего сорок ярдов в передовой линии, которая была в десять раз длиннее. И повсюду штандарты Конкорда колебались. Его солдат косили, словно траву, и атаку остановить не удавалось. Краем глаза справа Гестерис заметил степную кавалерию. Конница врезалась в незащищенные манипулы, которые еще пытались сохранить строй. У них не осталось шансов!
Гестерис снова развернулся и поскакал прочь от разваливающегося фронта. Впереди него, в легионе, уже исчезли последние следы порядка. Гастаты хлынули мимо более опытных частей. Неспособные удержать прилив, те тоже побежали. Цардиты смешались с солдатами Конкорда, не давая им остановиться и срубая их на бегу. Кое-где кавалерия пыталась защищать своих легионеров, но степняки тучами приближались с обоих флангов.
— Генерал! — крикнул кто-то. — Генерал!
Он огляделся. Его окружали экстраординарии.
— Надо добраться до первого брода. Развернуть резерв. Надо остановить наступление цардитов.
Гестерис снова перевел испуганного коня в галоп. Он не обращал внимания на своих и чужих, вопреки всему надеясь добраться до брода, пока армия еще держится. Но по равнине уже бежали десятки тысяч мужчин и женщин. Грохот и гвалт стояли неописуемые. Земля тряслась от топота ног. Воздух наполняли вопли, стоны и крики торжества.
Войска у бродов беспомощно наблюдали за этим. С противоположного берега цардиты начали наступление всеми силами, с новой яростью завязав бой с Конкордом. И Гестерис уже видел, как манипулы резерва начинают поворачиваться и бегут к лагерю.