Крик Новорождённых
Шрифт:
— Нет, нет! — бормотал он. — Вы должны стоять!
Они не желали стоять. Гестерис не успел добраться до первого брода, когда степная кавалерия врезалась в незащищенный фланг резерва и тех немногочисленных кавалеристов, которые не участвовали в обороне берега. Он увидел, как армия пришла в движение, словно поле пшеницы под ветром. Сотни голов повернулись, потеряв сосредоточенность. Цардитам осталось надавить чуть сильнее. И они выполнили это идеально.
Гестерис позволил коню замедлить бег. Надежды не оставалось. Армия у первого брода расползлась, словно плохо сотканная ткань. Целые легионы поворачивались и убегали на запад. Стремительно,
Гестерис увидел, как движутся сигнальные флажки. Командиры отчаянно пытались установить хоть какой-то порядок и ничего не могли поделать. А спустя несколько мгновений им самим пришлось бежать от цардитов, которые ринулись вперед и грозили смести всех.
— Генерал! — выкрикнул один из экстраординариев, ехавший рядом с ним. — Надо повернуть прямо сейчас. Мы проиграли. Мы сможем остановить их у лагерей, если попадем туда раньше.
Гестерис кивнул и пришпорил коня. К глазам подступали слезы. Как же это могло произойти? Где были его разведчики? Почему они не предупредили?
Грохот, гвалт, умопомрачительный шум. Он свистел у него в ушах, словно ветер среди скал. Отряды Конкорда слепо бежали к лагерям. Воины Царда били по их незащищенным спинам клинками и стрелами. Кавалерия пыталась замедлить их натиск, но ее смяли.
Хорошо хоть катапульты замолчали.
Гестерис ощутил полное бессилие. До лагерей было больше пяти миль, а степная кавалерия стремительно приближалась. Он пришпорил коня и присоединился к беспорядочному бегству. И единственные победные песни, которые ловил его слух, звучали на незнакомом языке.
ГЛАВА 29
848-й Божественный цикл, 1-й день от рождения соластро, 15-й год истинного Восхождения
Когда Дина Келл пришла в сознание, бой переместился за ее спину. Она приподнялась на локтях. При падении с головы слетел шлем, который валялся в грязи в нескольких шагах от нее. Келл поняла, что совершенно потеряла ориентировку. Сквозь смятую траву она видела неподвижно лежащих лошадей и искореженные людские тела воинов Конкорда и Царда, усеивавшие землю. Сзади раздавался отдаленный рев, а ее окружала странная, принесенная ветерком тишина. Единственное, что шевелилось в этом безмолвии, — гривы мертвых коней и плюмажи шлемов. Где-то далеко лаяли собаки.
Келл не имела представления, как долго пролежала на поле боя под копытами кавалерийских коней, стрелами, клинками и падающими телами. Наверное, она должна была считать, что ей повезло, но всепоглощающее чувство отчаяния, охватившее мастера конников, заслонило даже физическую боль и превратило в злую насмешку само понятие удачи.
С трудом сохраняя равновесие, Келл села на корточки. Перед глазами все поплыло. Она ощутила острую боль в грудной клетке и заметила, что правая рука у нее бессильно висит. Быстрый взгляд подтвердил, что удар палицы согнул кирасу, наверняка вызвав трещины и переломы ребер. Она предположила, что ударилась рукой, когда упала на землю. Это не имело особого значения.
Келл с трудом собралась с мыслями и осмотрелась. В жарком мареве слева двигались фигуры, а далеко впереди виднелась какая-то темная масса. Армии. Однако они больше не вели бой. Не слышно было звуков, которые обычно ассоциировались
Из-за движений боль в груди и руке усилилась. Келл постаралась дышать неглубоко. Необходимо двигаться. Она оказалась слишком близко к позициям цардитов и очень далеко от своей армии. Позади по-прежнему текла река, ей не было никакого дела до трагедии, которая разыгралась на ее берегах, и до крови, которая смешается с ее водами, просочившись сквозь почву. Келл с трудом встала на ноги. Она была здесь одна — и это ее радовало. Дина постаралась не думать о том, какой тут царил хаос, когда восемьдесят тысяч солдат бежали по грязи, стремясь добраться до относительно безопасных лагерей. От этого места до них шесть миль или больше. Если организованного отступления не получилось, бойня была ужасная, а количество пленных — чудовищное.
Будь прокляты цардиты, их камни и их собаки!
Дина Келл направилась туда, где проходил фронт сражения, пробираясь между трупами и слишком хорошо сознавая свою уязвимость. Она оказалась в одиночестве в тылу врага. Каждый шаг отдавался в ребрах мучительной болью, и, хотя она старалась спешить, идти было трудно. Ноги скользили по грязи и крови, проваливались в глубокие отпечатки копыт. Дина часто спотыкалась и каждый раз охала, словно от удара. Зрение все никак не приходило в норму, и она видела везде призрачные фигуры людей и странные темные очертания, которые оказывались выступами скал или вообще плодом ее воображения.
Кровь и трупы. Повсюду. Келл в очередной раз споткнулась и упала на колени. Перед ней на земле лежал расходный материал военной кампании. Некоторые тела все еще слабо шевелились. В поле ее зрения их были сотни, разбросанные, словно семена из руки сеятеля. Трепетали лоскуты рваной материи. В грязи блестело оружие. И все было покрыто темными пятнами и воняло. Келл вдруг стало очень страшно.
Она заставила себя осмотреться. Среди мертвых двигались какие-то фигуры — несомненно, цардиты. Они сосредоточенно пробирались между телами, лежащими на поле, помогали товарищам и ускоряли кончину врагов. Вскоре заметят и ее, а Келл не хотела умирать. Не здесь и не так.
Она отползла влево, надеясь на то, что рельеф местности и груды тел скроют ее передвижение, и начала осторожно пробираться к берегу реки. Келл не смела оглядываться. Под ней была скользкая земля. Клонящееся к закату солнце поджаривало ее внутри доспеха. Пот смешивался с кровью и покрывал тело. Каждое движение становилось пыткой. Она прикинула, что до берега и укрытия оставалось не больше пятидесяти ярдов. Ей понадобился почти час отчаянно медленных движений, чтобы добраться туда, и каждое мгновение ее преследовал страх, что на плечо ляжет чья-то рука.
Келл ползла по лужам крови, по телам своих товарищей, по трупам коней, павших под секирами степняков. К тому моменту, когда она дотащилась до края берега и с трудом съехала вниз по склону, чтобы лечь в прохладную воду реки, слезы утрат и отчаяния залили ей лицо.
Она перекатилась на спину и дала воде омыть тело, продолжая плакать. Одной рукой Келл цеплялась за камни на берегу и смотрела в небо. Солнце скрылось за прибрежным обрывом, вдоль реки дул прохладный ветер. Тело быстро замерзло, и она выползла на отмель под береговым выступом.