Крик Новорождённых
Шрифт:
— Старайтесь улыбаться, — посоветовал он. — Боже Всеобъемлющий, у вас вид такой, словно вы идете на собственную казнь.
— Что происходит? — спросил Оссакер.
— Они на нас уставились, Осей, — ответил Ардуций.
Оссакер устремил на карку слепой взор, а потом улыбнулся.
— Мы им нравимся, — сказал он. — Они нам рады.
— Ты можешь это почувствовать? — спросил Джеред.
— Их мысли приносят тепло и покой картам их энергий. Они не боятся.
— Наверное, это приятное ощущение, — заметил Кован.
— Чудесное ощущение! — отозвалась Миррон, одарив
Парнишка густо покраснел.
Джеред посмотрел на Гориана. У того было суровое, даже недовольное лицо.
— Тревожишься, что кто-то примет тебя таким, какой ты есть? — спросил казначей.
Гориан перевел взгляд на него.
— Что они знают? Я не люблю, когда люди знают что-то, чего не знаю я!
— Тогда ты должен не любить очень многих, — отозвался Джеред, чувствуя привычное раздражение. — Как вариант, ты мог бы решить обращаться с ними уважительно и задать вопросы, после того как мы остановимся. Я убедился, что это один из способов прожить долго.
— Они не должны знать про нас так много, — возразил Гориан.
— Ты понятия не имеешь о том, что именно они знают, — сказал Ардуций. — Возможно, столько же, сколько мы знали про казначея до того, как с ним встретились. Слухи и отзывы.
— А почему это так тебя расстроило, Гориан? — удивился Оссакер. — Это первые незнакомцы, которые не питают к нам ненависти.
Кован что-то проворчал, и Гориан стремительно повернулся к нему в седле.
— Что ты сказал, маленький маршал?
— Я сказал, что это из-за того, что ты параноик, — ответил тот. — Только на самом деле все еще хуже, правда? Ты хочешь, чтобы люди тебя ненавидели и боялись. Тогда ты чувствуешь себя сильным. Отец Кессиан был бы разочарован, если б знал.
— Если ты еще хоть раз упомянешь его имя, я сожгу тебя, Васселис. Он был нашим отцом. Он не имел никакого отношения к тебе, и это не твое дело!
— Но он это знал, — прошептал Оссакер так тихо, что Джеред едва расслышал. Но он повторил еще раз, уже громче: — Он знал. Вот почему он взял с тебя то слово на помосте, когда умирал.
— Ну все, хватит! — заявил Гориан.
— Гориан! — предостерег его Ардуций.
Джеред уловил его интонацию и мгновенно спрыгнул с седла, шагнув к Гориану, который уже поднял руку. Он схватил паренька за запястье.
— Я спас тебя не для того, чтобы ты демонстрировал свою ребяческую обидчивость, парень, — сказал казначей. — Ты опустишь руку и будешь вести себя примерно, иначе плохо придется вовсе не Ковану или Оссакеру. — Гориан собрался что-то возразить, но Джеред сильнее сжал пальцы, заставив мальчишку скривиться от боли. — Я понятно сказал?
Он резко отбросил руку Гориана ему на колени и не стал дожидаться ответа. Вернувшись к своему мулу, он не сел в седло, предпочтя вести животное в поводу.
— Не спускай с него глаз, — прошептал казначей Менас, которая ехала рядом с ним. — Мы не можем на него положиться, а Ардуций не способен его контролировать.
Жители Иллин-Квиста наблюдали за этой сценкой без видимой реакции. Харбан посмотрел на Джереда с некоторым недоумением, но
Внимание Джереда привлекли здания по обе стороны от главного. Оба оказались низкими — не выше его роста, — и их ступени вели вниз, в полумрак. Из труб шел пар, а не дым. Он спросил про них у Харбана.
— Это бани, — ответил тот. — Насколько я понимаю, такие вещи есть и у вас в Конкорде. Но на нас сошло благословение. Мы расположены над природным горячим источником, так что вода греет и успокаивает после дня в горах. Или под ними. — Он пристально посмотрел на Менас, а потом указал на здания по очереди. — Это для отдыха и облегчения болезней. Это для празднования жизни и почитания наших повелителей. Вам нельзя входить в них.
Джеред позаботился о том, чтобы Восходящие услышали эти слова, а потом провел их в зал под куполом. Когда Кован проходил мимо него, он схватил юношу за рукав.
— Я понимаю, что это трудно, но старайся его не раздражать, — попросил казначей. — Он нам нужен. Он — сила. Ты это знаешь, и он это знает.
— Я постараюсь.
Внутри помещения перекрестье балок, поддерживающих крышу, терялось в тенях. Вдоль стен единственного зала были установлены фонари, а дым от огня уходил вверх через трубу, отверстие которой располагалось всего в паре футов над самыми высокими языками пламени. В зале стояли многочисленные скамьи, расположенные кругами лицом к огню. Его огораживала невысокая стена из камней.
Четыре карку сидели рядом на внутреннем круге скамей, и вновь пришедших пригласили присоединиться к ним. Джеред сел слева от них, а Восходящие, Менас и Кован устроились рядом. Харбан встал за спиной у Джереда, чтобы служить переводчиком.
— Кто они? — шепотом спросил казначей.
— Мы — Гор-Камас, — ответил один из них — старый, с почти лишенными растительности лицом и головой. Он кутал тело в меха, несмотря на то что в зале было тепло. — Хранители гор Иллин-Квиста. — Старик немного подумал. — Наверное, нас можно назвать квесторами или судьями. Я — Изенга Квист. Добро пожаловать. Добро пожаловать все.
— Для нас честь получить приглашение в ваш город, — сказал Джеред. — Это дружеский жест, неожиданный, но очень радостный. Горные перевалы холодные и очень трудные.
Он попытался говорить на карку, но Изенга отмахнулся.
— Лучше не надо, — посоветовал он, и Джеред увидел на лицах карку улыбки. — Твои интонации придают некоторым твоим словам… э-э… другое значение. Но спасибо тебе.
Изенга и другие Гор-Камас пристально посмотрели на четырех Восходящих, изучая их лица. Джеред почувствовал, как те начали ерзать, и адресовал им строгий взгляд. Ардуций шепотом пересказывал Оссакеру, что происходит вокруг.