Крик Новорождённых
Шрифт:
Роберто кивнул и помахал листком бумаги, который сжимал в руке.
— А моя мать доверяет тебе настолько, что поверила тебе. Пока. Но ее здесь нет. Она не знает, каков дух моей армии.
— И все же…
— Пол, ты ничем не можешь подкрепить свое утверждение относительно их способности выиграть войну. Ну и что из того, что они могут заставить ветер наполнить паруса? Что из того, что они вынудили кусты расти и устроили небольшое заграждение? При условии, что я соглашусь в это поверить — а я не соглашусь. Однако ты расширяешь их возможности до того, что они способны обрушить горы,
— Прошу тебя, Роберто. Позови их. Посмотри на их глаза. Позволь им показать тебе, на что они способны.
— Нет! — Роберто заставил себя отвернуться от Джереда. Кажется, это печальное повторение истории с Гораном: человек, которого он, как ему казалось, знал и которым восхищался, становился чужим и малознакомым. — Неужели ты не услышал ни слова из того, что я сказал? Если они способны сделать то, о чем ты говоришь, то какой эффект, по-твоему, эта демонстрация произведет на мою армию? Мне наплевать, на чьей они стороне. Во имя Всеобъемлющего Бога, казначей, как ты можешь ждать от меня такого?
— Потому что ты знаешь, что можешь мне доверять. Ты знаешь, что я делаю что-то только тогда, когда уверен — это пойдет на пользу Конкорду и моим друзьям. Таким людям, как ты, Роберто. И твоя мать.
Роберто покачал головой.
— Извини, Пол, но нет. Нет! Я изменю направление движения армии, потому что верю твоим сведениям о противнике. А еще я верю, что могу выиграть для Конкорда эту войну без помощи колдовства каких-то Восходящих. Я нападу на цардитов, и вместе с Гестерном мы их сомнем. А потом мы повернем и отвоюем Атреску.
— И это говорит человек, который сегодня, чуть раньше, считал войну практически проигранной! — проговорил Джеред, и Роберто услышал в голосе друга презрение, больно ранившее его. — Ты обрел уверенность в каком-то источнике, к которому и мне хотелось бы припасть!
— По-моему, ты сказал достаточно, — заявил Роберто. — Поскольку ты по-прежнему мой друг, я предоставлю тебе защиту. И твоим Восходящим тоже. Но они не станут ничего делать, иначе я казню их как изменников и еретиков, ты меня понял? Я — генерал этой армии, и я не допущу, чтобы мой авторитет кто-то подрывал. Даже ты.
Джеред кивнул.
— Я уважаю твои слова, я уважаю тебя как лучшего генерала Конкорда. Я здесь не для того, чтобы подрывать твой авторитет. Я здесь, чтобы помогать. — Он направился к выходу из палатки, но задержался и повернул обратно. — И возможно, ты способен выиграть войну именно так, как ты сказал. Но мне кажется, тебе следовало бы сложить те дни, которые уйдут у тебя на то, чтобы своими одиннадцатью тысячами разбить тридцать тысяч цардитов у Гестерна, а потом пройти к границам Нератарна. И оценить их. У тебя нет времени, Роберто, цардиты там прорвутся. Ты это понимаешь — и я это понимаю. Какой смысл одерживать победу в Гестерне, если на севере Конкорд будет потерян? Я могу дать тебе это время. Подумай об этом, генерал. Разреши помочь тебе.
Когда Джеред ушел, Роберто рухнул на стул перед картами. Он схватил кубок и допил вино. Потом потребовал еще. Десять дней до границы с Гестерном. Еще
Он оказался в центре пустоты, и в какую бы сторону он ни повернул, это откроет цардитам путь в другом направлении. Роберто Дел Аглиос уронил голову на руки и даже не заметил, что Эридес принес ему вина. Конкорд рассыпался.
ГЛАВА 61
848-й Божественный цикл, 39-й день от вершины соластро, 15-й год истинного Восхождения
— Какая-то безумная процессия торговцев и ремесленников Карадука! — пробормотал маршал-защитник Васселис.
Он стоял рядом с Арковом и Эстер у левой башни ворот Вестфаллена. Прошло два дня с тех пор, как Арков сообщил об их приближении, и вот неорганизованная, но довольно большая толпа подошла к городу.
Маршал передал увеличительную трубу Эстер. Ему самому прибор больше не понадобится: это зрелище навсегда врежется в его память. Решительные, злые, испуганные лица его подданных. Некоторые из них несли вымпелы и знамена. Другие, по иронии судьбы, — флаг Карадука. И этот же флаг развевался на башнях Вестфаллена.
Простые ремесленники и фермеры. Мужчины, женщины и дети. Его люди. Сорванные с мест и приведенные сюда речами чтецов и гласов, которые шли вместе с ними. А немногочисленные солдаты Доспехов Бога, ехавшие рядом, не давали им остановиться. Васселис даже узнал кое-кого. Похоже, люди собрались со всего юга. Из Кирандона, порта Раулент и из всех городков, которые попадались по дороге. И все охвачены слепым невежеством. Их было несколько сотен. Маршал-защитник очень сомневался, представляет ли хоть кто-то из них, чего они хотят добиться.
— Таково могущество канцлера, — проговорила Эстер с дрожью в голосе. — Страх и ненависть. Их так легко создать — и так трудно уничтожить.
— Мы выполним свой долг, — заявил Арков, поворачиваясь к ним.
— Но вы ведь не станете с ними воевать? — спросила Эстер.
— У меня приказ от Адвоката, — ответил Арков. — Я капитан дворцовой гвардии. Мы выполним свой долг.
— Поговорите с ними, Арван! — попросила Эстер. — Заставьте их понять.
Васселис не мог смотреть в глаза Эстер. В этой ситуации все выглядело бессмысленным. Конкорд боролся за выживание на другом берегу Тирронского моря, однако здесь его граждане сражались за вещи, которые не понимали и не могли понять. Но в то же время это надвигающееся противостояние может оказаться самым важным за всю историю Конкорда. Это сражение за прогресс и развитие.
— Я скажу, что смогу, — ответил Васселис. — Но вы не наивный ребенок, матушка Наравни. А они — не Ступени Восхождения. Тайны Вестфаллена всегда сохранялись некой ценой. Его выживание может стоить еще дороже.
Эстер смотрела на его профиль, пока маршал не повернулся лицом к ней. Он увидел, что в ее душе идет борьба.
— Вы станете стрелять в своих людей?
— Если меня вынудят, я не стану колебаться, — подтвердил Васселис и увидел, как Эстер содрогнулась. — Мне жаль. Никто из нас этого не хочет.