Крик прошлого
Шрифт:
Санитар ввел, а точнее, втащил меня в просторную комнату, выложенную белым кафелем.
Она резко контрастировала с той бетонной коробкой, в которой меня продержали, судя по
ощущениям голода и слабости, несколько дней. Комната была хорошо освещена яркими
лампами, из-за чего казалось, будто все вокруг тускло мерцало, и это еще сильнее раздражало
мои глаза. Единственное, что было в этой комнате, так это большая овальная ванна, в которой
спокойно могли уместиться, как минимум,
прозрачной водой. Все это казалось мне не просто подозрительным, а нагоняло страх, но я
старалась не придавать ему значения, напоминая себе, что сама заточила себя в этом месте.
Если я поступила так с собой, у меня должна быть причина. Она может быть логической, может быть оправданной, а может быть простым безумием. Так или иначе, что-либо менять
уже поздно.
Санитар втолкнул меня вглубь комнаты и тут же вышел, оставив меня одну. Я замерла
посреди странной комнаты, ожидая, что будет дальше. Ноги с трудом держали меня, а
гудение в голове становилось все сильнее. Я была истощена. За все то время, что я пробыла в
своем карцере, мне ни разу не принесли еды или воды. Даже не давали никаких таблеток или
других лекарств. Стальная дверь не открывалась целую вечность, но теперь я, скорее, пожелала бы остаться в своем мрачном заточении, нежели в этой светящейся со всех сторон
комнате.
Главным злом мне казалась именно ванна. Она была полна чистой воды, но, несмотря на
жажду, я не рискнула даже подойти к ней. Отойдя на несколько шагов, я остановилась, ожидая, что сейчас кто-то войдет, но никто не появился, и поэтому я прошлась через всю
комнату к противоположной от входа стене и опустилась там на пол. Стоять больше не было
сил.
Холодный кафель заставлял меня дрожать от холода. Моя серая рубашка напоминала
окровавленные и грязные лохмотья, от которых ужасно несет потом. Я задумалась: что, если
меня привели сюда именно для того, чтобы я искупалась? В этом не было смысла, так как я
считала, что в первую очередь меня стоило бы все же покормить, но даже если бы я была
здесь по естественным и вполне логичным причинам, то не стала бы идти на поводу у
ублюдков в белом. Уж лучше вонь. Неповиновение — это все, что у меня осталось, и какая-то
мрачная часть моей души заметила, что теперь я могу не бояться наказаний. Они ведь в
любом случае будут.
Спустя какое-то время стальная дверь снова со скрипом открылась. Я подняла голову и
увидела, как в комнату входит чистенький и как всегда приветливый доктор Оливер. Его
волосы были аккуратно причесаны, халат постиран и выглажен, а в руках он держал большое
яблоко, за которое любой голодающий убил бы.
Я
край ванной. При этом он не спускал с меня заинтересованного взгляда. Словно я была
интересной экзотической зверушкой, которую показывают в цирке. Он следил за каждым
моим вдохом и выдохом, рассеянно вертя в руках яблоко. Я ждала, пока доктор Оливер
заговорит первым. Он ждал от меня того же.
– Ох, Каталина, - покачав головой, проговорил доктор Оливер. Он изображал из себя
раздосадованного, но все еще доброго отца. Образ, который я ненавидела больше всего.
– Я
так старался найти оправдание твоим поступкам.
Я сузила глаза, смахнув с лица прядь засаленных черных волос.
– Моим поступкам, сэр?
– ядовито спросила я.
Чего мне теперь бояться? Ему нечем было пригрозить мне. Раньше мой страх перед доктором
Оливером заключался в том, что он всегда мог навредить Тиму, если поймет, что другого
способа управлять мною нет. А позже он мог бы навредить Джеймсу, хотя вряд ли он сделал
бы это именно ради того, чтобы доставить боль мне. Никто не знал, что мы можем быть
близки с Джеймсом. Да мы и не были, если говорить откровенно. Но сейчас доктору Оливеру
нечем было угрожать мне. Мои друзья в безопасности. А что касается меня самой, то я о
безопасности даже мечтать не смела.
– Я долго не хотел верить, что ты встала на сторону этого гнусного мальчишки, - проговорил
доктор Оливер и смачно откусил кусок яблока. Немного пожевав он снова заговорил, при
этом не утратив своего добродушного тона. Пока что. Я знала, что назревает буря.
– Мы долго
пытались выяснить у мистера Озборна, кто именно помог ему ограбить мой кабинет, но он
так и не признался. У него оказалась удивительная способность противостоять как
физическим методам убеждения, так и медикаментозным. Жаль, что мне не удалось узнать
структуру его иммунитета получше. А все из-за тебя.
Голос доктора Оливера постепенно становился все менее добродушным. В его глазах
плескалось истинное недовольство, смешанное с жестокостью. Этот человек был сущим
дьяволом в личине паршивой овцы. Но меня не волновала его скрытая злоба или жестокость.
На мгновение в моем сознании возник слишком реальный образ, в котором Джеймса пытают
самыми разными способами, но он так и не признается, что именно я была той, кто помог
ему в ночь нашего бунта.
– Так они все же сбежали?
– спросила я, слегка встрепенувшись.
Ярость, полыхнувшая в глазах доктора, была лучшим ответом. Я довольно кивнула и снова