Крик совы перед концом сезона
Шрифт:
Они познакомились во время антиалкогольной кампании. Корреспондент «второй центральной газеты» Виктор Савельев приехал тогда на машиностроительный завод, где работал Нестеренко. В редакции ему поручили написать о заводском обществе трезвости. Председатель общества был в отпуске, и в парткоме рекомендовали поговорить с его заместителем на общественных началах – инженером-энергетиком из сборочного цеха Андреем Нестеренко. Виктор с пониманием встретил начало антиалкогольной борьбы. Однако вскоре увидел, что дело
В тот раз они договорились до того, что серьёзную кампанию Горбачёв начал, не обдумав как следует последствий. Впервые оба засомневались в дальновидности генсека. Расстались, с интересом открыв друг друга.
После той встречи Савельев несколько раз звонил Андрею и трижды приезжал на завод. Нестеренко был для него вроде лакмусовой бумаги. То, в чём Виктор был почти уверен, он дополнительно проверял на Андрее. Постепенно оба стали воспринимать Горбачёва как одного из главных закопёрщиков нарастающих проблем.
– Его надо как можно быстрей лишить власти, – сказал недавно Савельев. – Ребята из «Правды» рассказывают, что их редакцию завалили резолюциями партсобраний. Все требуют сменить Горбачёва.
Андрей был согласен с этим. Уж если индифферентный Фетисов, подумал Нестеренко о товароведе, начинает возмущаться, то другие, более активные, уже знают, что надо делать. «Потерпи, Игорь, – мысленно повторил электрик свой недавний призыв, глядя на свернувшегося клубочком товарища. – Гиря до полу дошла. Часы скоро должны остановиться».
Он встал, чтобы взять с газовой плиты кипящий чайник. Но, возбуждённый, резко задел табуретку, она с грохотом упала на пол. Адольф, который что-то негромко втолковывал красноглазому Николаю, быстро обернулся. И увидел, как Волков вытаскивает из столешницы торчащий нож.
– Ты мне весь стол истыкаешь, Владимир. Будет как решето.
– Не бойся, – ответил за Волкова Нестеренко. – Он больше одной дырки не сделает. Ни на столе, ни… хотя бы вон на стене. В копейку отсюда попадёт.
Егерь недоверчиво посмотрел на Волкова. До стены было далеко.
– Попаду, – спокойно подтвердил учитель. Адольф заколебался, потом глазки его азартно вспыхнули. Он резво подошёл к стене и вилкой вспорол на обоях круг величиной с небольшое яблоко.
– Ну-ка.
– Отойди.
Нож искрой блеснул над столом и через мгновенье вонзился в центр окружности. Егерь раскрыл рот.
– Случайность, – сказал Валерка, с усилием вытаскивая нож, прочно засевший в дереве под несколькими слоями обоев. Волков взял нож, и не успел Валерка опуститься на скамью, как молнийка сверкнула снова и пронзила обои рядом с прежним местом.
– Случаайность, – передразнил егерь. – Поди-ка дай собакам воды… Федя-Альберт.
– Да, о собачках надо позаботиться, – угодливо
– А ктой-то сегодня утром кричал в лесу? – вспомнил Слепцов. – Вроде душили кого. Ты слышал, Адольф?
– Сова.
– Сова? – изменившись в лице, тихо переспросил Павел. – Не может быть… Зимой совы не кричат.
– Говорю тебе: сова! – с упрямым недовольством повторил егерь. Он точно знал, что это была сова, но почему она вдруг подала голос среди зимы, сам не мог понять. Разве что из-за погоды – январь в тот год резко «шатало» из слабых морозов в сильные.
– Может, она есть захотела, – предположил Адольф, мало веря, однако, в собственное объяснение.
– Какое там «есть»? Ты што! При чём тут еда?! – непохоже на себя закричал Слепцов. – Мышь у неё в когтях – та верещит. А сова – тихая птица. Вещая она! Если подала голос – не к добру. Быть беде!
– Брось, Паша, мистику, – остановил товарища Нестеренко. – Всё в приметы веришь. Ты видел, Адольф, как работают советские десантники? Володя был в десантных войсках.
– Хорошо работают.
– Он был в спецназе. В команде особого назначения. Сейчас такие ребята нужны, чтоб наводить порядок. А он взрослым парням рассказывает про мадам и мусью… Эх, Вовик, Вовик! Из них бойцов надо готовить. Страну спасать.
– От кого? – насмешливо спросил Карабанов.
– Да от твоих друзей – демократов. Вы ведь какие демократы? Пока власти нет – зубки в улыбке… обещаете всем свободу и равенство. Но я догадываюсь, что будет, когда захватите власть. Этими зубками всех несогласных изгрызёте в кашу.
– Это не мистика, Андрей, – глухо проговорил Слепцов. Глаза его будто совсем провалились и в глубине сверкали тревожным огнём.
– Ты о чём? – не понял Нестеренко.
– Про сову я… Про сову. Непростая это птица. С глубокой старины люди считают её вестницей несчастий. В древнем Риме сову люто ненавидели. Поймают – и тут же сожгут, а пепел – в реку. А в средневековой Европе совы боялись, считали, что она беду приносит. Мне дед много рассказывал про всякие приметы. Если сова ночью ударится в окно, то дом скоро сгорит или хозяин умрёт.
– Ну, ты даёшь! – поёжился Волков.
– Да-да, Володя, – быстро говорил Слепцов. – Животные и птицы обладают даром предчувствия. Обычные птицы. А сова – необычная. Она лицом на человека похожа. У кого из птиц глаза, как у человека, прямо смотрят? Только у неё. Ты слышал сову в полёте? Никогда! Даже филин, а это большая сова – крылья чуть не полтора метра! – летит бесшумно. Нет, нет, вы зря не верите. Дед рассказывал – он был лесничим… говорил: перед войной некоторые звери и птицы вели себя необычно. Видимо, раньше человека они чувствуют катастрофу.